Я был там: история мальчика, пережившего блокаду. Воспоминания простого человека о непростом времени

Я помню один пожар, который произошел в нашем доме, но это событие случилось летом. Какие-то мальчишки развели костер на чердаке нашего дома. Пожар удалось погасить, но дому был причинен заметный ущерб. Больше всего пострадали жильцы 4-го этажа, не столько от огня, сколько от воды, которую налили пожарные во время ликвидации пожара. Мы пострадали меньше, потому что жили на 3-м этаже, и вода до нас почти не дошла. Несмотря на то, что горел чердак дома, жители нижних этажей на всякий случай вытаскивали свои вещи на улицу. Я помню, как мы с матерью стояли внизу, а отец с балкона третьего этажа кидал вещи на землю. Вся ближайшая окрестность была покрыта дымом, все что-то кричали, жестикулировали, ругались, кого-то кляли, бегали взад-вперед по лестницам парадного, вытаскивая из дома огромные тюки. Одним словом, обстановка была гнетущей, накаленной до предела, почти панической. Все взоры были устремлены на крышу дома, где работали пожарные в медных касках, с широкими ремнями на поясе, с брандспойтами, из которых с шипящим шумом вырывались тугие струи воды и, проделывая замысловатые зигзаги, с большим напором устремлялись на бушующее пламя. Пожарные сравнительно быстро справились с огнем, и начался обратный процесс: вселение в комнаты, которые были пригодны для жилья. Все жильцы нашего третьего этажа благополучно вселились в свои комнаты, а весь четвертый был залит водой, и вселение было произведено только после просушки и ремонта помещений. Для наших родителей это был не первый пожар. Из рассказов я знаю, что еще до нашего с сестрой рождения, когда родители были на работе, дом, где они проживали, сгорел дотла, и они остались в том, в чем ушли на работу. Не удалось спасти ничего. Для меня же этот пожар был первым, и, казалось бы, очень трудно было даже предположить, что буквально через несколько месяцев придется увидеть и испытать на собственной шкуре десятки огромных пожаров, когда дома будут объяты пламенем целиком, когда одновременно будет бушевать пламя из всех окон многоэтажных зданий. Когда ночь превратится в светлый день. Когда даже за сотни метров от горящего дома будет жарко, как у доменной печи. Как потом оказалось, все эти «прелести» жизни ожидали нас впереди.

В предвоенные годы произошел еще один случай, который оставил определенный отпечаток, можно сказать, на всю оставшуюся жизнь. Тогда, как и во все времена, люди не только рождались, но и умирали. Родители, желая оградить нашу психику от отрицательных эмоций, старались не допускать нас, детей, на похороны, которые иногда происходили в нашем поселке. КАКОЕ-ТО ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОЕ ВРЕМЯ Я ДАЖЕ НЕ ЗНАЛ, ЧТО СУЩЕСТВУЕТ СМЕРТЬ И ЧТО ЛЮДЕЙ В ТАКИХ СЛУЧАЯХ ЗАРЫВАЮТ В ЗЕМЛЮ. ОДНАЖДЫ ПО КАКОЙ-ТО НЕПОНЯТНОЙ МНЕ ПРИЧИНЕ РОДИТЕЛИ РЕШИЛИ ИЗМЕНИТЬ СВОИМ ПРАВИЛАМ И ВЗЯЛИ МЕНЯ НА КЛАДБИЩЕ, ГДЕ ХОРОНИЛИ МАЛЕНЬКУЮ ДЕВОЧКУ ПРИМЕРНО МОИХ ЛЕТ, МОЖЕТ БЫТЬ, НЕМНОЖКО ПОМОЛОЖЕ. ЭТУ ДЕВОЧКУ Я ХОРОШО ЗНАЛ, ЗВАЛИ ЕЕ СВЕТА. Во время Ленинградской блокады мне довелось увидеть не один десяток смертей, но эта погребальная процедура настолько подействовала на мою психику, что я помню эти похороны до сих пор, и все девочки и женщины, носящие имя Света, напоминают мне тот далекий предвоенный траурный день. Возможно, это произошло потому, что все это я увидел впервые. До этого мне довелось увидеть только мертвую лошадь, которую убило молнией во время сильнейшей грозы в один из летних дней. Тогда тоже вокруг нее собралась целая толпа людей. Многие цокали языками, качали головой, выражая тем самым свое сочувствие бедному животному. В тот момент она, действительно, имела жалкий вид, распластавшись в огромной луже, широко раскинув ноги, с хомутом на шее и оглоблями по бокам, запряженная в телегу. Можно сказать, что она погибла на рабочем месте. С большим трудом ее освободили от телеги и куда-то увезли. Вот это была первая смерть, которую я увидел в своей жизни.