Читаем Я человек эпохи Миннезанга: Стихотворения полностью

Я человек эпохи Миннезанга: Стихотворения

Милый друг, тужить не надо…Милый друг, я не тужу…Кто, скажи, твоя отрада…Ни за что я не скажу…Чья душа, скажи на милость,ровно в клетке истомилась,в прутья тонкие впилась,чья немеркнущая жалостьразыгралась, разбежалась,от своих оторвалась, ась…Да, ничья душа не тужит,никому ее не жаль,а твоя, твоя душа ль, –ворон вьется, ворон кружит,точно траурная шаль.И поют хамлеты хоромв суматохе хоровой:«Ты не вейся, черный ворон,над моею головой».Ворон — черное крыло,неученое ракло.

ЛЕБЕДИ ГАЛАЦА

Вот и сразу прямо с плацапересверк лебяжьих крыл:мчатся лебеди Галацав синь кладбищенских ветрил, –ты из рук их кормишь просомили звездным февралем, –в мире зеленоволосомвремя с темным фонарем!И опять нельзя влюблятьсяв робкий девичий уют:снова лебеди Галацапо земным прудам плывут,снова лебедь, снова ревность,снова щебет, снова ночь, –снова спит ночное древо,уплывают мысли прочь!И плывут они по древнимводам, по озерной мгле,по кладбищенским деревьям,мимо правды на земле, —под шумящим кипарисом,возле пепельной воды,профиль в синь ночную вписан,дремлют мертвые пруды!Это тьму крылом колеблет,раздвигает мглу ночейзолотой галацкий лебедь,белый, черный и ничей!

ЧУГУН

Студеной оскомой, московской судьбиной,дурман, снегопад, белена.В метро с незнакомой, в туннель с нелюбимой,любимая нынче больна.И скованы реки, и веки в движенье,и прочно забыт ледостав,и два отраженья – чужих отраженьялетят по чугунным мостам.Мосты! Вы знавали скрипенье полозьеви грохот военных музык!Чугун обжигает на лютом морозе,лизни – и примерзнет язык.Топорики, дротики, римские каски,ворота с чугунным зверьем, –а есть еще метод блуждающей маски,технический киноприем.И снова в ленивом, в уклончивом,в женском ресницы мои прикурнут,и восемь вагонов, вспорхнув на Смоленском,на Киевском в землю нырнут.Я заполночь с Курского в Харьков уеду,бежав ледяного огня,и восемь вагонов по снежному следув Подольске нагонят меня.И снова почудится или приснится…И снова припомнятся мнеустало опущенные ресницыи руки на простыне.А в Харькове одурь, а в Харькове отдых,там сердца заплеванный кринзабыт меж хвощами морозных разводовна стеклах январских витрин!Зима зазывала, цвела, тормошила,визжала, снежа рубежи:жужжи, бормашина, жужжи, бормашина,жужжи, бормашина, жужжи!Зима завязала, свела, развязала,зима задышала в лицо:одиннадцать нерасторжимых вокзаловменя заключили в кольцо.Где город искомый, где город родимый?В другом проброжу дотемна.В метро с незнакомой, в туннель с нелюбимой,любимая нынче больна.