Я – человек-выстрел

Матч за третье место в плей-офф, возможно, значил для нас гораздо больше, чем для Германии. Странные ощущения: тебе тяжело, но ты играешь за честь своей страны. Для меня это было важно, потому что я пропустил полуфинал; я не хотел, чтобы игра рукой была последним, что я сделаю на чемпионате мира. Уругвай никогда раньше не занимал третье место, и мы могли за это бороться; мы так давно не добивались таких результатов, что хотели закончить чемпионат эффектно. Германия играла вполсилы, было видно, что мыслями они в другом месте, но это была сильная команда, и они все равно победили нас со счетом 3: 2.

Мы играли свой матч в субботу, а финал должен был состояться в воскресенье. Другими словами, мы должны были остаться вплоть до конца чемпионата. Мы смотрели финал чемпионата мира из отеля сборной. Ты ничего не можешь поделать, кроме как сидеть и думать: «Этот матч должны были играть мы». Но затем ты оглядываешься и вспоминаешь все то, чего добился ты и твоя команда, и понимаешь, что тебе есть чем гордиться. Когда игроком чемпионата назвали Диего Форлана, это стало для нас сюрпризом, потому что хоть он и был звездой, он всегда вел себя так же, как любой другой игрок, кроме того, мы заняли четвертое место. Но мы были счастливы: эта награда была радостью не только для Диего, но и для всех нас. Диего будто наделал копий этой награды и раздал всем в сборной. По его словам, он взял ее благодаря всем нам. Это была общая награда. Будто бы и он, и мы были награждены за достижение чего-то невероятного и выдающегося. Диего заслуживал ее; он отчаянно боролся за каждого из нас.

Меня не очень интересовало, кто победит в финале. Я выступал в Голландии, в составе были мои друзья, это был мой дом на то время, но испанцы просто лучше играли. В Испании жила Софи, это был наш второй дом. Я был очень рад за Андреса Иньесту – я уже встречался с ним через своего агента Гвардиолу, также представлявшего и его, и я всегда им восхищался.

Мы вернулись в Уругвай ночью, а на следующий день был намечен парад по улицам Монтевидео в автобусе с открытой крышей. Еще мы встретились с президентом Хосе Мухикой, который вручил нам медали.

Мухика всегда был близок к национальной сборной. Он – очень типичный представитель уругвайской провинции, и его биография завораживает. В него стреляли, четырежды сажали в тюрьму, ему приходилось скрываться. Он сражался против диктатуры, будучи повстанцем, и был наконец выпущен на свободу после возвращения демократии в 1985 году. Он рассказывал истории о своей жизни и трудностях в тот период, когда он был политическим заключенным. Я слушал его и не мог поверить во все это. Некоторые игроки также были очень впечатлены. Он сражался и выжил в тяжелый период истории Уругвая.

Нас великолепно встретили в Уругвае, и я с большим удовольствием вспоминаю то время. Но, сказать по правде, в тот момент я уже был на грани. Перед поездкой в Уругвай я планировал сразу же лететь в Барселону, но мои партнеры убедили меня: «Луис, ты должен быть с нами». Это был важный день для нашей страны, но я был готов лезть на стену. Люди были действительно счастливы и гордились тем, чего достиг Уругвай, они были благодарны мне за мою игру рукой. Мои партнеры говорили мне: «Было бы неправильно, если бы тебя не было рядом с нами».

И конечно, они были правы. Уехать раньше у меня никак не получалось. Больше всего я хотел вернуться домой, чтобы увидеть Софи, но поскольку Испания вышла в финал, свободных рейсов не было, и сколько бы я ни пытался, где бы я ни искал, я не мог найти билет. Софи была беременна уже 8 месяцев и могла родить в любой момент. Я боялся этого больше всего. Мне пришлось ехать в Уругвай на празднование сборной. Я улетал от Софи.

Парад с огромным количеством людей, и старых, и молодых, с россыпью детей – был просто невероятным. Мы вышли на сцену, и все пели песню, посвященную эпизоду с моей рукой:

No es la mano de Dios, es la mano de
Suárez, La puta madre que le parió!

(«Это не рука Бога, это рука Суареса, долгих лет жизни той матери, что дала ему жизнь!»)

Это было потрясающее, невероятное чувство. Но в то же время я не мог думать ни о ком, кроме Софи. Я думал: «Когда уже это закончится, поскорее бы!»

На следующий день я, наконец, вылетел в Испанию. Я не мог спать, а в голове крутилась всего одна мысль: «Подожди». Когда я добрался до Барселоны и увидел, что у Софи все еще есть животик, я вздохнул с облегчением.

Но на этом все не закончилось. Я добрался до Барселоны 15 июля, а 28-го мне нужно было играть в квалификационном раунде Лиги чемпионов в команде «Аякса» против ПАОК. Только я приехал, как мне снова нужно было уезжать на предсезонную тренировку. Я позвонил тренеру, Мартину Йолу: «Прошу, мне нужно немного времени. Дайте мне десять дней здесь, в Барселоне, и я смогу потренироваться пару дней перед игрой 28-го. Я в достаточно хорошей форме после чемпионата мира».