Я – человек-выстрел

9 Англия, моя Англия Ты всегда хочешь большего. Так всегда было с Уругваем, и так всегда было со мной.

Уолтеру Феррейра диагностировали рак в январе 2014-го, когда ему было 62 года. Он страдал от лимфомы Ходжкина и был вынужден уйти с любимой работы, чтобы противостоять болезни. Химиотерапия измучила его, у него стали выпадать волосы; он все еще боролся с раком летом 2014-го, когда полетел в Бразилию на чемпионат мира. Мы полетели 9 июня, всего через две недели после его последнего сеанса химиотерапии, и врачи были против его перелета вплоть до момента шестью днями ранее. Ему еще не дали отбой, и ему нужно было продолжать лечиться в Бразилии: на самом деле за день до нашего первого матча анализ крови показал низкий уровень эритроцитов. Это были тяжелые дни. Но он был с нами. И вместо того чтобы переживать за себя, он переживал за нас.

Уолтер был физиотерапевтом в «Насьонале» так долго, что никто уже и не помнит, сколько. Мы впервые там встретились десять лет назад. Каждый игрок проходил с ним реабилитацию, и ему не было равных. Его прозвище «Святые Руки». Уолтер был с уругвайской сборной целую четверть века. Из-за рака он больше не мог быть официальным членом штаба, но он поднялся на борт самолета со всеми нами, и каждый из нас был счастлив его видеть. Он был здесь ради меня, а я – благодаря ему.

Когда в конце сезона лиги мне сказали, что у меня в колене травма мениска, я точно знал одно: я хочу, чтобы мне помог Уолтер. Я даже мысли не допускал, что пропущу чемпионат мира, и он мне не позволил. Уолтер присматривал за мной с самого первого дня, и однажды, перед самым турниром, и я спросил его: «Уолтер, ты поедешь со мной? Потому что если нет, то и я не поеду. Я верю в тебя. Я не уверен, что справлюсь без тебя».

Он подумал и в итоге согласился.

День, когда меня оперировали, был невероятным. По чистой случайности хирург, который меня оперировал, был братом Энцо Франческоли, одного из величайших футболистов в истории Уругвая. Операция, по его словам, прошла успешно, но все же оставались некоторые сомнения. До чемпионата мира оставалось меньше месяца. Я выкатился из больницы на коляске, и меня встретило столько народу, что мне пришлось продираться через толпу к машине «Скорой помощи», которая в итоге отвезла меня домой. Возле моего дома за пределами Монтевидео меня тоже ждали люди – болельщики, доброжелатели и журналисты. Они ждали и ждали меня со своими камерами на холоде. Не уверен, что они думали, что я выйду на улицу и дам им интервью.

Расположение и забота были изумительными, их дополняло то, насколько значимым событием был ЧМ-2014 для Уругвая. Я прилетел сюда из «Ливерпуля», и здесь чемпионат мира казался мне гораздо более значительным, чем он был в Англии, – он затмевал здесь все остальное. Повсюду были флаги и баннеры. На каждом канале крутилась тема чемпионата мира. В каждой рекламе – тоже. Люди говорили о судьбе команд, все были одержимы чемпионатом. Мы направлялись обратно в Бразилию, где наша страна пережила величайший момент в своей истории футбола, победив хозяев в финале 1950 года. Каждый мечтал о том, чтобы это повторилось. Прошлое никуда не исчезает даже для тех, кто слишком молод, чтобы об этом помнить. Мы будто рождались уже с этим знанием. И мы знали, что Бразилия не хочет с нами столкнуться: в нас было что-то, что их беспокоило, будто бы и для них прошлое никуда не исчезло. На проспекте Авенида Бразил в Монтевидео с тех пор изменили все номера домов так, что теперь каждое здание шло под номером 1950.

Уругвай ждал этого момента больше пятидесяти лет. Никто не говорил ни о чем другом, и казалось, что все только и говорят о моей травме. Казалось, я был в самом центре этого события; каждый день были новые подробности. Я постоянно слушал истории о мениске. С тех пор, как я получил травму мениска, каждый стал врачом или физиотерапевтом. У каждого был свой диагноз и прогноз. Рассказывали, что у меня разрушено все колено и крестообразная связка. Это было глупо, правда. Ожидания были очень большими, а СМИ отчаялись в попытках узнать, что же на самом деле происходит. Нам приходилось тренироваться вдали от объективов камер, потому что мы знали, что в один прекрасный день они скажут: «Сейчас он чеканит мяч, но он все еще выглядит неважно». А потом скажут: «Суарес бегает!» Они могут нагнетать обстановку и даже производить ложные представления о происходящем.

Я видел статьи, в которых было сказано, будто я договорился с некоторыми игроками «Ливерпуля», что я точно буду готов к игре против Англии, хотя на самом деле я не говорил ничего подобного. Все, что я сказал, было: «Увидимся на чемпионате». Но казалось, будто все одержимы интерпретациями каждого моего чиха.