Я - Даго. Я - Даго Пестователь

- Где он? - резко спросила княгиня. – Он обязан вернуться и занять трон.

Жар разгорелся язычками пламени, но потом снова сделался меньше.

- Голуб Пепельноволосый, последний из рода, сделал очень много доброго для ворожеев. Они взяли его под свою опеку, дали еду, одежду.

- Он обязан возвратиться на трон.

- Голуб отдал Пестователю Святую Андалу…

- Сейчас уже Андалу не носят, носят корону. Разве ты не слышал об этом? Власть у того, кто носит ко­рону.

Ворожей молчал. Хельгунда уже не испытывала головокружение от запаха горящих зелий, наоборот, в ней вскипал гнев. Еще сегодня она прикажет Годону или Ящолту перебить ворожеев, а контину сжечь. Триглав – самый могущественный бог. Триглаву она построит здесь священный храм. Три лица и три пары глаз видят дальше и глубже, чем этот слепой бог здесь, в Гнезде.

- Зачем ты пришла? – спросил ворожей.

- За правдой, - высокомерно ответила та.

- Ты услыхала правду, можешь идти.

- Нет. Ведь это не вся правда. Кто такой Пестователь, чего он требует?

- Гляди в огонь, - приказал хозяин.

Он снова бросил горсть трав на раскаленные угли, и вновь Хельгунда испытала чувство духоты. Она напрягла взгляд, что в глазах даже начало двоиться от слез, вызванных дымом. Ей показалось, что ее схватила чья-то ладонь, мягко подняла в воздух и начала постепенно раскачивать. Княгиня чувствовала, как охватывает ее теплое облако, словно сквозь туман видела она чью-то голову, молодую, красивую, с белыми волосами. А потом она неожиданно свалилась в черную пропасть.

- …Приехал на белом коне, в золотом панцире и в белом плаще… - урчал ворожей. – У коня его четыре серебряные подковы, и где ступит он, там останется кусок золота и серебра…

- Что это еще за имя: Пестователь? – выдавила из себя Хельгунда, приходя в сознание, кашляя от за­паха зелий.

- Его называют Пестователем, ибо берет он людей в свое пестование, словно мать собственное дитя. Кто спрячется под полой его белого плаща, пускай тысячи злых сил за ним гонятся, все равно в безопасности будет…

Кашляя и плача от дыма, Хельгунда выбежала из контины, и какое-то время была она словно слепая, пока Милка не схватила ее за руку и не повела наверх, в сторону града.

А вечером она вызвала к себе Ящолта с Годоном и отдала им приказ:

- Отправляйтесь в край и забирайте у людей каждую горсть зерна, каждую корову, овцу или козу. Кто будет сопротивляться – вешайте, а вёски палите. Я должна иметь запасы еды здесь, в Гнезде.

После этого княгиня закрылась в своей комнате и, раздевшись донага, улеглась на ложе под огромным одеялом, сшитым из шкурок ягнят, которые не родились, но были вынуты из утроб своих матерей. Маленькими ладонями гладила она груди, живот, бедра, радуясь, что те такие гладкие. Пестователя она не боялась. Где-то в глубине души она даже жаждала, чтобы тот как можно скорее появился под валами города, и вот тогда она выйдет ему навстречу, он же склонит голову перед ее красотой.

Но вот могла ли она быть столь уверена в прелестях своего тела, в запахе собственной кожи, в искус­стве любви, благодаря которому соблазнила она стольких мужчин? А вдруг этот странный человек не такой же, как все? Может он и вправду из рода великанов, и тогда наденет ее на свой член, словно на заостренный кол и разорвет ей лоно. Опять же, как и все лестки он поклялся принести смерть повелителям и князьям. Разве не ее первую прикажет он убить и четвертовать, дабы исполнилась народная мечта?

Нет, не откроет она перед ним ворот своего Гнезда, не откроет ему и собственной комнаты, не откроет саму себя. Защищаться она будет долго, ведь Гнездо неприступно, а потом прибудет молодой красавчик Карак и поможет ей победить этого странного человека.

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГИЗУР

Целый месяц кружил Гизур по краю лендицов, напрасно разыскивая Голуба Пепельноволосого. Ему приходилось избегать градов и вёсок, ибо повсюду знали его и ненавидели как такого, кто по приказу Хель­гунды забирал пропитание и забирал люд в неволю, чтобы потом продать в дальних городах. Но в то же время, только обитатели этих градов и вёсок могли сказать ему, где находится князь Пепельноволосый. И с погодой ему тоже не везло: предвесенье, с его холодными ночами, с дождями, а то и снегом. С трудом добывал он корм для коня и еду для самого себя. Чаще всего, притаивался он рядом с какой-нибудь вёской или же каким-нибудь градом, нападал на одинок идущих или едущих людей, отнимал у них еду и, прежде чем убить, выпытывал про Пепельноволосого. Исхудавший, грязный, с разлохмаченной бородой и в рваном плаще он казался чудовищ­ным призраком какого-то убитого воина, который не успокоился после смерти и превратился оборотня. Среди местного люда много преданий и легенд ходило про таковых.

Неоднократно и сам попадал он в засады, которые устраивали на норманннов лестки, но всегда удава­лось ему уйти из них с победой. На его кольчуге ломались стрелы; его шлем с бычьими рогами выдерживал удары дубин, продолговатый щит защищал от копья, а длинный франконский меч пробивал кожаные кафтаны нападавших и отрубал им руки вместе с плечами.