Я - Даго. Я - Даго Пестователь

Тот сделал, что приказала ему Зифика. Еще предложил женщине горячего меда. Еще приказал, чтобы для савроматов разожгли отдельный костер, чуть подальше от его шатра, сам же шатер должны были окружить пятнадцать оружных.

- Ты сражался на правом берегу реки, но уже успел переправиться на левый, - закутавшись в меха, сказала Зифика. – Означает ли это, что ты спешишь уйти отсюда с добычей?

- Я взял в неволю около двух сотен эстов, - сообщил ей Повала. – Пестователь захочет поселить их на разграбленной земле Ленчицов.

- Я видела сотни женщин и мужчин, которых взяли в неволю эсты.

- Теперь они люди вольные, и вернутся в свои дома.

- Еще я видала большие стада скотины, табуны лошадей…

- Все это добро Пестователя, госпожа.

- А я? - Зифика хотела сорвать с себя меха, но тут до нее дошло, что на ней ничего нет. - Означает ли это, что нам, Мазовии, ничего не полагается? Эсты полностью уничтожили град Цехана.

- Нужно было получше защищать свой край, - заявил Ольт.

- У тебя еще не выросли длинные усы, как у взрослого мужчины, а ты хочешь поучать меня, Дикую Женщину?

Лицо Зифики распалилось гневом. Ольту она показалась красавицей, когда же подумал он о ее великолепных буйных формах, и когда до него дошло, что Зифика лежит нагая, он почувствовал телесное желание. Да, он боялся Зифику. Но чем сильнее боялся, тем более желал.

Он осмотрелся по шатру. Золотой лук аланов лежал в углу, там же находился и золотой пояс со стилетом.

- Тебя, госпожа, - я тоже возьму, - похотливо пробормотал юный Ольт.

- И умрешь! – выкрикнула в ответ Зифика.

Только парень ничего уже не слышал, если не считать шума собственной крови в ушах. Ольт сорвал с Зифики мех, обнажил ее тело, поглядел на ее смуглые, большие груди и на черный треугольник лона, и повалился на женщину, придавливая тяжестью собственного тела. Та вырывалась, кусала его руки, но, несмотря на юный возраст, он был мужчиной, и сил у него было больше, чем у женщины. Пару раз тяжелой перчаткой Ольт ударил Зифику по лицу, так что та потеряла сознание, после чего он вытащил свой торчащий член и воткнул его ей между ног. Женщина пришла в себя, но уже не защищалась, казалось, что насилие доставляет ей удовольствие. Наконец, он впрыснул в нее свое семя, глубоко вздохнул и оттолкнул от себя ее нагое тело.

Тут он встретил неподвижный взгляд Зифики, холодный и враждебный. Но ольт лишь презрительно сплюнул, пряча свое мужское естество.

- А ведь ты, госпожа, не даешь больше, чем обычная дворовая девка. Удовольствие с тобой не стоит ни неволи, ни смерти.

Зифика вся затряслась, как будто бы парень влепил ей пощечину, ну а Ольт Повала, как и после боя с эстами, вновь почувствовал себя настоящим мужчиной.

- Не злись на меня, госпожа. Когда-то ведь ты сама предлагала, чтобы я испытал с тобой наслаждение.

Зифика молчала. А парень, желая отплатить ей за страх, который в нем пробуждала она раньше, говорил:

- Не гневайся, госпожа, никому я не скажу, что здесь случилось, равно как и о том, что удовольствие с тобой не стоит смерти или неволи. И не пытайся ранить меня ножом. За всякое твое неосторожное движение я прикажу отрезать тебе груди, а ведь, возможно, из моего семени ты родишь дитя, которое тебе нужно будет выкармливать.

Сказав это, Ольт вышел из шатра и приказал проверить, высохла ли одежда Зифики. С ней он уже не разговаривал и даже не пытался приблизиться. До наступления вечера она уехала по левому берегу во главе своего десятка савроматов, направляясь вверх по течению реки в поисках наиболее подходящего места для переправы.

Рассказывают, что в средине месяца, прозываемого Тычень или Сечень, в граде Ленчица появились воины Ольта Повалы, ведя с собой множество освобожденных из неволи жителей этого урожайного края и две сотни эстов. Их расселили в опустошенной наездом местности, но часть взятых в неволю Пестователь отослал в Гнездо и округу, одаряя ними своих лестков. Вроде бы как, туда же отослали трое саней, наполненных золотом, которое Пестователь забрал из сокровищницы Ленчица Белого. Всю же землю он передал Ольту Повале и женил его на самой младшей дочери бывшего князя, чтобы окрестный люд видел в новом хозяине и его детях своих законных повелителей. А из старшей дочери Пестователь сделал собственную наложницу, а уже потом выдал ее замуж за одного из оставшихся при жизни молодых Лебедей, которых он воспитал истинными лестками.