Я дала слово (СИ)

Она с недовольством кивнула в сторону Карла.

Скажи, что вспомнила вечер, когда мы успешно приготовили зелье третьего уровня.

Вот с чего я должна слушать ее? Мне не нравилось все это.

А с того, милочка, что ты в моем теле, которому вредить я не собираюсь. И мне ситуация не нравится не меньше твоего.

Как она оказалась внутри?

Я расскажу, только угомони Карла, будь добра.

— Карл, все хорошо. Просто я вспомнила вечер, когда мы с тобой успешно приготовили зелье третьего уровня.

Карл отступил на середину комнаты и нервно одернул белый халат. Тень улыбки скользнула по его губам, отчего на миг показалось, что он смутился.

— Серьезно? Вот уж чего не ожидал. Я… Такой успех…

Он запнулся и, больше не говоря ни слова, вышел.

Интересно, что же произошло в тот вечер? Самоуверенный Карл ретировался?

Поверь, это не важно. Важно настоящее.

Ну конечно, и то, что ребенок от Фреда тоже не важно, да? Что ты за человек такой, Гермиона?

Не тебе меня судить. Нам нужно действовать сообща. Никто кроме меня не поможет.

Она знает способ вернуться?

Пока только предположения, но вполне обоснованные. Наши души отделились в момент сильного потрясения. Мы испытали боль. Думаю, сработает и в обратном порядке.

Я все же надеялась избежать садистских методов. А как же ребенок? Ведь он может не выдержать испытания во второй раз. Наверняка существует какое-нибудь заклинание, которое позволит…

Это тебе не путешествие через портал между городами. Наши миры параллельные, но вероятно не смежные. То есть твой мир и мой могут находиться за миллион световых лет друг от друга. Необходима огромная энергия, помноженная на магию.

То есть, она хочешь сказать, что боль должна быть магического характера?

Именно. Отсечение конечности не поможет.

Наматывая круги по комнате, я старалась не смотреть в зеркало. Видеть себя со стороны жутко, аж до мурашек. Если она права, то даже не знаю, как поступить. Видно, придется рожать. А, освободившись от ноши, попробовать.

Дельная идея. Молодец. А то я думала, что Фред тебе мозг совсем размягчил.

Почему она его так ненавидит? Он же не сделал ничего плохого. Это ведь её ошибка повлекла последствия, от которых пострадали очень многие.

Забыла, как он похитил тебя? Как поливал грязью и держал в заточении? Ведь ему было ни капли не жаль. Не делай из меня одной злодейку, Фред не так прост, как кажется.

Но он и не знал, что я это не она. Его последующие поступки перекрыли вину. А вот Гермиона так сочится ядом.

Он хотя бы извинился за произошедшее?

Она соскочила с кровати и разъяренно выплюнула:

Ему нет места в моей жизни. Ни тогда, ни сейчас, ни в будущем.

Так ребенок всё-таки его?

Мне было почему-то важно знать это. Фред страдает, хотя и тщательно скрывает. Так жестоко и несправедливо. Но ответа не последовало. Она ушла. Трусиха несчастная. В зеркале отражалась я: растрепанная и взвинченная.

Без сил я повалилась на постель и уснула. Но сказанные Гермионой слова ещё долго не выходили из головы, хотя я и не уделяла им внимания вовсе.

За завтраком Фред предложил прогуляться вдоль берега и обговорить предстоящий план по захвату Ордена и спасению моей жизни и жизни ребенка. Он был очень сосредоточен. Полностью черное одеяние лишь подчеркивало его холодность и серьезный настрой.

Я оделась теплее. С моря дул пронизывающий ледяной ветер, нагоняя серые хмурые тучи. Но сегодня такая погода радовала и прекрасно гармонировала с внутренними переживаниями. До самого края, где пенные волны оседали в песок, мы шли молча. И молчание это не угнетало, а успокаивало, давало сил собраться с мыслями. Я глубоко вдохнула соленый влажный воздух. То, что нужно с утра. И почему раньше жизнь возле моря мне казалась слишком шумной и неуютной? Наверное, время, проведенное в Ракушке — доме Флер и Билла — наложило темный отпечаток. Очень много страданий и боли осталось там. Здесь же я вновь оживала. Пусть и в заточении. Присутствие Фреда, его заверения, что все будет хорошо, делали свое дело.

Он расстелил куртку на небольшом пригорке. Вода сюда не доходила, да и вид открывался великолепный. Я уселась в позе лотоса и оперлась спиной на подушку, трансфигурированную из булыжника. Фред достал свиток и разложил его между нами.

— Это схема дома. Он имеет три выхода. Парадный, задний, через который вышли мы, и на чердаке. Естественно, аппарация из дома и с прилежащей территории невозможна. Но есть одна лазейка. Если с чердака подняться повыше над крышей, то барьер можно преодолеть без опасений.

И почему мне так часто приходится спасаться, поднимаясь куда-то?

— Хорошо. Сколько дней осталось до побега?

— Минимум — неделя, максимум — две.

Я понимала, что тут важна каждая деталь. Риск быть пойманным или обнаруженным очень велик. Фред ходил по лезвию ножа. И если я еще необходима Ордену живой, то он им станет попросту ненужным. Его убьют без всяких сомнений. Конечно, он все понимал. Но мне было тяжело смотреть на решительное лицо и плотно сжатые губы. Фред поймал мой взгляд, коротко улыбнулся и снова ткнул пальцем в схему.