Я для тебя одной воскресну

Илья не обиделся. Скорее расстроился. Я так и почувствовала его печальный импульс сквозь пространство.

— Эмоции, Леля, порывы… усиливаются. Что я тебе говорил? — терпеливо продолжил он. — Нельзя усилить то, чего нет. Он любит тебя Леля. Зря ты так. Я помогал ему овладеть плазмой. Он почти умер, из-за взрыва, из-за огня в своей крови. И я попытался помочь ему овладеть плазмой. Обернуть ее на пользу. И как ты думаешь, какой крючок сработал?

— Крючок? — я вытерла слезы и шмыгнула носом. — Ты о чем? — в голове царила неразбериха, я не понимала, что пытается втолковать Илья.

— Леля! Он не хотел оживать ради себя. Он пересилил плазму и переродился, чтобы спасти тебя.

Илья пожал плечами — я прямо видела этот его жест, и отключился.

Не знаю — поверила ли. Но внутри проснулась небывалая энергия. Я бросилась к внутренней связи и набрала тайный номер Элдара Масгатовича. Он обязан объяснить, что тут происходит. Пусть даже не пытается вилять хвостом! Карты на стол!

Шеф отозвался сразу и начал… с усмешки.

— А вы с Вайлисом здорово сработались, — ошарашил сходу. — Он у меня на другой линии. Сейчас включу общую связь. Нам есть что обсудить. И новости неутешительные.

Я задрожала всем телом, услышав глухой голос Вайлиса. Он звучал словно из глубокого колодца — какой-то безразличный, равнодушный ко всему. Неужели это из-за меня? Сердце болезненно екнуло в груди и сжалось. И почудилось снова в голове звучат слова Ильи: «Он пересилил плазму и переродился, чтобы спасти тебя…»

— Я просто хочу знать — было ли происшествие с кораблем случайностью? Нападением террористов? Или это наше агентство постаралось? — никогда не слышала, чтобы голос Вайлиса так сочился ядом, желчью. Я даже немного опешила.

— Вайлис, что ты себе позволяешь? — вспыхнул шеф. — Конечно, мы ничего не знали!

— Разве не вы вызвали Лелю на корабль, а через минуту он взорвался? — тон Вайлиса стал обвинительным, жестким и злым. Словно именно этот взрыв разлучил нас. Хотя… может так оно и есть.

— Лелю? На корабль? — ошарашенно переспросил Элдар Масгатович. — Когда? Я никого никуда не вызывал.

Ненадолго по связи транслировалась похоронная тишина. Каждый переваривал услышанное, и никто не испытывал приятных эмоций. Шеф первым нарушил молчание:

— Мы разберемся в происшествии. Обещаю. Еще есть вопросы?

— Разумеется, — не менее едко, чем раньше встрял Вайлис, не давая мне вставить ни слова. — Какого черта тут творится? Колонисты сто лет назад договорились. Живут в мире и согласии. Дружат домами, мэрами. Тогда кто на них охотится?

Удивление так и сочилось на нас от Элдара Масгатовича. Он помолчал немного и, наконец, выдавил:

— И это мы тоже выясним. Все очень странно.

— Когда же вы выясните «и это тоже»? — яростно вскрикнул Вайлис. — Когда тут всех перебьют?

— Очень надеюсь, что раньше, — устало вздохнул Элдар Масгатович. Кажется, напугали и озадачили мы его всерьез. Прежде шеф никогда не позволил бы полукровке так с собой разговаривать. Но сейчас он словно не замечал — насколько зарвался Вайлис. Наши вопросы, новости волновали шефа куда больше.

— Нужно как можно быстрее выяснить про всех заинтересованных лиц, — воспользовавшись заминкой, вступила я в разговор. — Если все как мы думаем, дела плохи. Да и связь может прослушиваться. Впрочем, они уже знают, что мы догадались. Так что… вопрос лишь в том, кто кого опередит. И заговорит ли пленник.

— Вы поймали стрелка? — оживился шеф.

— Да. Но пока он молчит, — снова прыснул ядом Вайлис. — И велика вероятность — ничего не скажет.

— Сделаю все, что смогу. Постараюсь нажать на все рычаги. Помочь всем, чем только получится, — с особой интонацией произнес Элдар Масгатович, словно давал клятву и отключился.

Мы с Вайлисом остались «на проводе» вдвоем.

Рваное дыхание говорило об эмоциях Вайлиса лучше, чем любые душераздирающие крики. Я молчала, не в силах отключиться. Выдавить хотя бы слово тоже не выходило. Молчал и Вайлис. Напряжение росло. Складывалось ощущение, что еще немного и раздастся взрыв. Но вместо этого Вайлис заговорил.

— Леля, — я поразилась насколько изменился его голос. Разом и почти до неузнаваемости. Он звучал по-прежнему глухо, но вкрадчиво и мягко. — Леля, — повторил Вайлис. — Я прошу тебя об одном. Береги там себя, — его голос сорвался. Вайлис помолчал и закончил. — И подумай. Теперь я знаю. Илья рассказал. Есть два способа оживления. Подумай почему я так безумно хотел тебя в больнице. После поцелуя. Помнишь? Я ведь не был индиго. И я узнал тебя. Хотя видел на трассе, полуслепым и израненным. Ты не думала почему?

Он затих. Слеза скатилась по моей щеке, и упала на гладкий, бежевый пол. Капля растеклась по пластику, растянулась в плоский круг.

— Подумай, — донеслось в голове, и я сообразила, что Вайлис отключил связь.

Спотыкаясь, на ватных ногах, добрела до кровати, и слезы застили глаза.

Казалось, мне давным-давно нужно было очиститься через них. Умыть душу и тело, чтобы встретить будущее. Какое оно? Страх ли гнал меня к прошлому, или практицизм?