Я для тебя остановлю эту планету

— Знаю, ты бы хотела, чтобы было иначе, — совершенно уверенная в себе, произносит девушка и с грацией кошки садится на свободный стул. — Только не понимаю, почему? Я ведь не тревожу тебя, не прошу присутствия в своей жизни, чем же так мешаю своей… тебе? — она хотела сказать «свое маме», но побоялась снова увидеть насмешку.

— Знаешь, детка, меня бесит одно твое присутствие в этом мире…

— А что же не добили три года назад? Думаю, вы уверены были, что я подохну на улице.

— Ты оказалась живучей. Я вот все не пойму никак, что же Бог тебя так бережет?

Марго прикрыла глаза и почувствовала, как по телу побежали мурашки, вдруг так захотелось вернуться в машину к Максу, утонуть в его объятиях и забыть все, как страшный сон.

— Нужно было делать аборт, чтобы мир не загрязнять…

— Господи, — едва слышно прошептала Рита и, вскинув взгляд, прошептала. — Я хочу знать, кто мой отец.

Наталья на миг замерла, глядя точно в глаза дочери, а потом, хмыкнув, произнесла:

— Будь уверена, он такой же мерзкий тип, как и ты. — Маргариту начала колотить дрожь от слов этой женщины, от одного ее вида и нахальной улыбки.

Она не понимала до сих пор, как можно ненавидеть собственное дитя, винить его в рождении, желать смерти. Так больно ей было снова, как и прежде, три года назад. Или пятнадцать лет, в первую их встречу. Боль не притупляется — абсолютно.

— Хотя, мне кажется, что ты еще хуже, из-под одного крыла, да под другое, судя по твоим шмоткам…

— Добрый день, — послышался голос в паре метрах от столика, — Маргарита, рад тебя видеть. А я пришел встретиться со старым знакомым, смотрю — ты сидишь.

— Добрый день, да я… — Рита запнулась, не зная, что ответить мужчине, как тут же услышала неожиданный возглас.

— Опа, ну, вот оно, вот воссоединение! — Наталья громко хлопнула в ладоши и оскалилась как-то нездорово. — Вся семья в сборе. Аплодисменты! — так же продолжала говорить насмешливым голосом.

Маргарита непонимающе уставилась на мать, и тут же перевела взгляд на стоявшего рядом мужчину, который, к слову, в недоумении хлопал глазами.

— Вот, милый мой, смотри, какую я тебе дочь родила, паршивку, которая нам жизнь испортила.

Девушка все еще не понимала, что происходит, ее взгляд метался от одного к другому, а разум совершенно не хотел мыслить в нужном направлении. Тело снова задрожало, стало очень холодно, и из глубины души начала выскальзывать та маленькая наивная девочка, которой когда-то была Маргарита. Она почувствовала, как по щеке покатилась слеза, но не стала заострять на этом внимание. Все, о чем она могла думать, так это о том, что этот мужчина является ее отцом, и что он бросил ее на произвол судьбы. Оставил, как бездомного котенка, никому не нужного и беспомощного.

Руками упираясь в стол, она еле-еле, совсем не спеша поднялась со стула и начала головой качать в разные стороны, словно не веря во все происходящее, не веря, что это все совершается именно с ней, с ее жизнью. Так больно стало, как даже не было больно от предательства бывшего мужа, а сейчас хотелось просто выть, а еще — умереть. Точно. Чтобы и не было Риты, чтобы никому не травить жизнь, и самой не страдать, не подыхать от бессилия и совершенной бесполезности в этом мире.

Она буквально сорвалась с места и побежала к выходу, не обращая внимания на людей, которые смотрят на нее, не слыша, как ее новоявленный отец кричит «Рита, подожди!». Она просто бежала. Мгновенно выскочила на улицу, находясь только в тонком свитерке и брючках, и рухнула вниз, практически не чувствуя ватных ног. И только крепкие и уже такие родные руки не позволили упасть хрупкому телу на землю. Максим подхватил на руки любимую и быстро прошел к машине, укладывая Риту на заднее сиденье.

— Что-то болит, Марго? Что? — начал встревоженно осматривать ее на наличие ран, а девочка только скривилась и поднесла к своей груди сжатый кулачок.

Новый поток слез орошал ее щеки, и Макс, не выдержав, громко чертыхнулся и, закрыв дверь, рванул в кафе, просто мечтая удавить эту тварь.

А в кафе, мужчина продолжает буравить взглядом женщину, только один вид которой выдавал ее злость и ненависть. Он сам не мог поверить в услышанное, а подойдя ближе к столику, слегка наклонился и произнес:

— Ты же сказала, что ребенок умер!

— Как видишь, жива и здорова и, как я погляжу, снова устроилась под богатой крышей. Эх, нынешнюю молодежь ошибки ничему не учат, — как-то жалобно произнесла она и добавила. — Лучше бы она действительно сдохла в роддоме.

— Откуда в тебе эта желчь, Наталья? Она же твоя дочь. Господи, и моя дочь, я не верю, неужели Маргаритка — моя дочь?

— Ну, уж, нет, мне она точно не дочь. Эта девка испортила мне всю жизнь.

— Интересно, чем она тебе ее испортила? Тем, что ты отдала ее в детдом? — искренне недоумевал мужчина, подойдя еще ближе и хлопнув ладонями по столу.

— Из-за нее родители выдали меня замуж за нелюбимого! Наказали таким образом.

— За нелюбимого? А ты вообще можешь любить хоть кого-то, кроме себя? Женщина, которая любит, никогда не бросит свое дитя на произвол судьбы!