Я – дочь врага народа

Лиза в этой суете никак не может отыскать сына. Она обезумела…

Она до темноты мечется по селу…

Наконец Нинка через ограду сообщает:

– В стайке посмотри. Я видела, как Дуська туда кашу несла…

Годовалый Алёша сидит в яслях на стёганой подстилке. Тепло одет. Лицо припухшее…

Следом за Лизою в стайку семенит баба Катя, слёзно говорит:

– Уезжай, внучка! Я тебе денег на первое время дам. Уезжай. Дурак наш отлежится, поможет до вокзала проводить…

Но «дурак» всё-таки оказывается в больнице – вскользь задета правая почка.

Когда Владимир бывал трезвым, в нём устанавливался порядок, но такое случалось редко. В больнице случилось… Там он заявил, что его на улице саданули в бок хулиганы…

Хулиганы так хулиганы… Заявления от пострадавшего нет, и дело на том глохнет.

Деньги, что баба Катя выделила Лизе на отъезд, субботним утром лежали на месте, а тем же вечером от них остаётся только половина. А Владимир исчезает полностью!

Всё село свекровью обыскано, все люди повыспрошены… Вот и воскресенье! Поезд уходит вечером. Пора бы отправляться, а ни денег, ни Владимира!

К обеду Нинка окликает Лизу:

– Пошли давай – сама увидишь…

Двор, куда Нинка приводит Лизу, в недалёком переулочке. Во дворе – чёрт ногу сломит! Сенная дверь на петлях перекосилась, в проём – ладонь пройдёт. Нинка щепочкой легко справляется с внутренним крючком…

В сенях, на полу вдрызг пьяные хозяйки – мать и дочь. Обе полуголые; развалились на бараньих подстилках. Между ними мужик. Он, на грани сознания, руками враскид, пытается удовлетворить и ту, и другую…

Нинка плюёт и тащит Лизу в глубину кубла.

На полу ещё одна баба. Она, из комнаты в кухню, перевалилась через порог, наблевала и головою спит в своей помойке.

В комнате, на кровати – Володька. Рядом – девка с голой грудью и задранной юбкой.

Владимир успел надёрнуть брюки, прикрыть лицо согнутой в локте рукой, вроде как спит…

Лиза молча покидает гайно… На бегу она просит Нинку:

– Вызывай такси…

А у ворот уже стоит Владимир! Как вкопанный!

– Документы, сумка с едой, Алёшины вещи, – собираясь, перечисляет Лиза. – Остаток рукописей… Узел с одеждой… Кажется, всё!

Она не помнит, когда баба Катя сунула ей в карман последние свои сбережения, кто ей пособил оказаться в такси. Помнит, что Владимир и шагу не ступил, чтобы хоть чем-то помочь…

Таксист не сразу трогает машину. Лиза торопит – поехали! И видит, как баба Катя, маленькая, хрупкая, со всего маха хлещет внука по лицу… Владимир дёргается – бежать следом за машиной, но…

И ещё Лиза помнит, как таксист дорогой удивлялся:

– В первый раз вижу, чтобы, расставаясь, баба песни пела…

Это уже всё

До отхода поезда ещё больше часа. Алёша спит у Лизы на коленях. Цыганёнок мимо бегает-орёт… Цыганка ловит его и ласково матерится. Малыш хохочет… Лиза улыбается…

Цыганка вдруг подходит к ней, говорит:

– Денег от тебя не возьму. Они старым человеком на смерть были приготовлены… Скажу просто: сейчас появится человек – гони его прочь! Не прогонишь – загубит он твою жизнь… Сына уже загубил… Много впереди горя, ой много… Больше, чем перенесла… Но то, что дано тебе Богом, исполнишь! Не зря живёшь!

Она отходит от Лизы – на её месте почти следом образовывается Владимир. При нём ещё армейская походная сумка. Он с ходу валится Лизе в ноги и канючит без зазренья:

– Прости! Любимая! Пропаду без тебя…

Чем сильнее Лиза вдавливается в вокзальное кресло, чем громче, кажется, раздаётся по гулкому залу его докука.

Лизе стыдно. Она даёт Владимиру денег на билет и видит, как цыганка крутит пальцем у виска…

В Новосибирск поезд прибывает утром. Даже хорошо, что рядом Владимир. Всё-таки и Алёша, и какие-никакие вещи… Всё это остаётся на вокзале, а сама Лиза спешит домой – узнать: что да как?

Комната её занята прописанными жильцами, которых уверили, что им никуда не надо будет переселяться. Это подтверждают и в жилищно-коммунальном отделе. Однако начальник – человек! Взамен десятиметровки предлагает Лизе свободную комнату – аж девятнадцати метров!

Везение невероятное!

К вечеру семья уже на новом месте.

Вещей – только те, которые сумела прихватить Лиза. Владимир догонял её налегке: с трусами да майками в армейской котомке. Теперь оказалось – ни в стол, ни в печь, ни сесть, ни лечь…

Всё осталось в деревне. А главное – книги да швейная машинка! О рукописях Лиза старается не думать. У неё так и не дошли руки – посмотреть: чего там натворила с ними баба Катя?

На новом месте всего хозяйства, что стёганое одеяло, зимнее Лизино пальто да валенки. Алёшина одежонка…

Чемодан с мелким скарбом второпях забыт в селе. Ни ложки, ни вилки… Шаром покати…

Потемну Лиза находит на помойке выброшенный чемодан. Несёт домой, моет да определяет на полу. Застилает у соседки спрошенной газетой – вот и стол. Коммунальная соседка-дворничиха Надежда предлагает в кухне:

– Парнишонку-то некуда положить? У меня Витька подрос… Кроватку выбросить жалко. Забирай.

Опять – счастье! И кроватка, и постель, и чистое детское бельё! Вот уж действительно: голенький ох, да о голеньком – Бог… Столько везения в один день!