Я должна кое-что тебе сказать

Эльза последовала за Тома Бланди в большую гостиную с выходом на общий балкон. По комнате расставлены чугунные, стеклянные, металлические скульптуры, на стенах висят работы Миро, Шагала, Матисса… Живой каталог Центра Помпиду, который, кстати, находится в нескольких минутах пешком отсюда. Пол – смолистый, с отливом, как в музее. Элегантные бархатные диваны как бы случайно расставлены среди произведений искусства.

– Прошу вас, устраивайтесь поудобнее. Надеюсь, вы любите спаржу, я заброшу ее вариться и буду полностью в вашем распоряжении!

Стену в глубине комнаты целиком занимает огромная библиотека. Книги Беатрис Бланди. Может быть, действие одного из ее романов происходило в этой гостиной? Эльзе кажется, будто она провалилась в один из ее романов. К рядам книг прислонены портреты. На одном из них изображена девушка в плаще, в тонах сепии. На другом, черно-белом, Эльза узнает Беатрис Бланди, ей около двадцати лет, обнаженное плечо, идеальная кожа…

– Чудесная, правда? – прерывает ее мысли Тома Бланди.

– Она тут как актриса, такая фотогеничная!

– Это Картье-Брессон, моя жена любила, чтобы ее фотографировали великие, иногда она вела себя как звезда…

– Но она и есть звезда!

– Скажем так, Беатрис была штучка непростая.

«Штучка-дрючка!» – пронеслось в голове у Эльзы.

– Простите? Вы что-то сказали?

– Должно быть, мысли вслух, мой сын все время это повторяет, в школе подцепил.

Он спрашивает, сколько лет сыну (семь), замужем ли она.

– Расстались.

– Как в вашем последнем романе?

Эльза не решается ему сказать, что подобные вопросы задавать пошло.

– Ну да, как в романе.

– А расстались недавно?

– Пару лет назад… Мой сын живет в Лионе, он со мной неделя через неделю – радости совместной опеки.

– Два года, говорите? Два года назад умерла Беатрис.

Тома Бланди вдруг сделался совсем старым. Эльза задумалась: Беатрис Бланди была не меньше чем на двадцать лет старше нее, ее мужу, должно быть, хорошо за шестьдесят.

– Вы, наверное, думаете: «Ну и зануда, столько вопросов!» Садитесь же, нам с вами пора выпить!

Эльза достает из сумочки бутылку вина и россыпь козьих сыров.

– Вы все это везли из Лиона? Что вы, не стоило беспокоиться, у меня есть все, что нужно!

Эльза смущенно улыбается. Беатрис Бланди такой оплошности никогда бы не допустила, уж она-то точно знала бы, что уместно принести к обеду, тем более если обед устраивает ее муж… Он возвращается из кухни с бутылкой шампанского и садится на диван напротив Эльзы. Между ними – продолговатый стеклянный стол. Он заставлен игрушками. Посмотрев внимательнее, Эльза понимает, что это револьверы. Карандаши в форме револьвера, надувные револьверы, разных цветов, из разных материалов.

– Беатрис обожала безделушки, – говорит Тома Бланди, – она привозила их из каждой поездки, особенно из Азии.

– Безделушки, да не простые, – говорит, улыбаясь, Эльза.

– Ее завораживало оружие и смерть. Иногда она садилась и часами смотрела в одиночестве фильмы ужасов. Должно быть, ей от этого становилось лучше… Возьмите салями, пожалуйста, вы любите фисташки? У меня есть кешью, если хотите. Выпьем же за вашу книгу! За знакомство!

Тома Бланди совсем не похож на мужских персонажей из романов жены. Ее герои маленькие, коренастые, они вызывают исключительно физическое влечение, от них исходит какой-то особый магнетизм. Тома Бланди другой – он стройный и изящный. Пышная, несмотря на возраст, копна волос обрамляет его лицо с тонкими чертами, но кажется, будто внутри у него что-то оборвалось, потухло. И лишь его глаза глубокого болотно-зеленого цвета время от времени внимательно изучают Эльзу, как если бы он хотел узнать всю ее подноготную.

Эльзу привлекает обнаженная Матисса, которая висит между двумя окнами.

«Вы интересуетесь современным искусством?» Эльза кивает, у нее диплом по истории искусств. Тома Бланди объясняет, что отец Беатрис был искушенным коллекционером. Его дочь унаследовала эти работы после его смерти, но поскольку она отвергала все, что исходило от ее родителей, то предпочла хранить полотна в сейфах. Лишь совсем недавно Тома Бланди решился повесить в квартире некоторые картины и жить среди них. С ними одиночество ощущается не так остро: искусство, конечно, не утешает, но совершенно точно поддерживает.

Не так давно его квартиру обокрали, но воры, очевидно, ничего не смыслили в искусстве и предпочли Матиссам и Пикассо диски и смартфоны.

– У вас правда есть Пикассо?

– Да, – говорит Тома Бланди, – он висит на кухне, хотите посмотреть?

Пикассо на кухне? Эльза идет за Тома в большую освещенную комнату, из которой виден внутренний дворик. На стене за длинным столом – коллаж Пикассо, а кроме того, работы Брака, Фернана Леже, Хуана Гриса… Все мастера кубизма. Эльза подходит к Пикассо, это натюрморт в приглушенных бежевых и серых тонах.

– Снимайте со стены, не стесняйтесь!

Эльза берет картину в руки. Едва ли ей доведется еще когда-нибудь подойти так близко к настоящему Пикассо. Она переворачивает работу, рама сохранила первозданный облик, с указанием фамилии продавца и года, 1913.