Я дрался на Т-34. Третья книга

23 августа немцы перенесли направление основного удара на Добеле, но и там ему прорваться не дали танкисты 79-й танковой бригады. Тем не менее утром 23 августа фашисты еще раз попытались «проверить» нашу оборону. В атаку пошли «Тигры», их поддерживали «Фердинанды». Удар пришелся на позиции, где раньше стояли в обороне «тридцатьчетверки». Теперь там находились ИС-2. В коротком бою они уничтожили пять танков противника. Я перехитрил фашистских танкистов!

За эти бои капитану В.Н. Кирмановичу, старшим лейтенантам А.П. Пильникову, А.В. Мельникову, старшине К.И. Жукову и мне было присвоено звание Героя Советского Союза. В них 19-й танковый корпус уничтожил 266 танков, но и сам, как писал бывший начальник штаба корпуса И.Е. Шавров, понес большие потери (40 танков сгорели и 30 были подбиты).

К концу сентября 1944 года общая обстановка на 1-м Прибалтийском фронте в основном стабилизировалась. Учитывая сложившуюся обстановку и возросшее сопротивление на подступах к Риге, Ставка приказала командующему фронтом перенести главное усилие войск на новое, Мемельское, направление и провести здесь наступательную операцию с целью отсечь от Восточной Пруссии группу армий «Север», а затем, во взаимодействии со 2-м Прибалтийским фронтом, разгромить ее.

Для решения этой задачи потребовалась сложная оперативная перегруппировка всех сил и средств 1-го Прибалтийского фронта. Она началась в ночь на 25 сентября 1944 года. В ней принимал участие и 19-й танковый корпус.

Передвижение войск и всех видов транспорта разрешалось лишь ночью, с 20.00 до 6.00, а с рассветом колонны сходили с дороги и укрывались в лесу. Все радиостанции опечатывались, исключалось общение с местным населением. Штаб фронта строго контролировал всякое перемещение войск. Чтобы создать видимость большого наступления на Ригу, совершались перегруппировки днем. Войска из мест дислокации ночью шли от фронта в тыл, а с рассветом те же части создавали видимость движения в прежние районы дислокации. В местах дневок запрещалось всякое движение не только транспортных машин, но и личного состава. Хорошая маскировка и ненастная погода мешали противнику производить воздушную разведку. Все проводимые мероприятия обеспечивали своевременный выход войск в указанные районы сосредоточения.

Выведенный в район Добеле наш 19-й танковый корпус, совершив 80-километровый марш, к утру 1 октября сосредоточился в полосе 6-й гвардейской армии, в районе Шакино.

Он получил задачу войти в прорыв, наступать на Тришкяй и разгромить подходящие к фронту резервы противника. Перерезать рокаду Межекяй – Тельшай.

5 октября части 6-й гвардейской армии после артиллерийской подготовки перешли в наступление. Бригады первого эшелона 19-го танкового корпуса были введены в прорыв. 202-я танковая бригада, при подходе к реке Вирвичай, действовала в направлении города Тришкяй. 3-й танковый батальон Дмитрия Щербина следовал в передовом отряде бригады. В 6–8 километрах от города он был остановлен огнем противотанковой артиллерии. Часть танков попала на заболоченный участок местности, и наступление застопорилось. Мой 2-й танковый батальон с десантом роты автоматчиков, следуя в голове колонны главных сил бригады, несколько уклонился от направления действий передового отряда и вышел к рокадной дороге. Сориентировавшись на местности, я понял, что нахожусь севернее города Тришкяй. Выслал разведку – взвод лейтенанта Лаврова из роты Егорова. При подходе к реке Вирчивай Лавров был обстрелян из противотанковых орудий с высоты перед шоссе. Видя, что силы противника незначительные, я поставил задачу роте Егорова сбить немецкий заслон. В бою за высоту сгорел один из танков взвода Лаврова, но и немцы потеряли две пушки и взвод пехоты.

Выйдя на шоссе Векшняй – Тришкяй, севернее последнего на 6–7 километров, я доложил по радио командиру бригады: «Нахожусь севернее города Тришкяй». Он не поверил моему докладу, считал, что я ошибся в ориентировании, и приказал мне еще раз точнее сориентироваться и обозначить местонахождение серией ракет, что я и выполнил.

При подходе к городу нас опять обстреляли, но в сумерках по быстро двигающимся танкам попасть очень сложно. Город мы захватили. Немцы даже мост через Вирвичай не взорвали. С южной окраины вошел батальон из 26-й мотострелковой бригады корпуса. Как только город был захвачен, противник оставил позиции, и 3-й танковый батальон вошел в Тришкяй с восточной окраины без сопротивления.

Наутро командир корпуса генерал Васильев прибыл в расположение бригады. На разборе досталось всем. Командиру 3-го батальона за то, что не произвел разведки и загнал танки в болото, мне – за то, что заблудился. Но, учитывая тот факт, что я: «Принял исключительно правильное дерзкое решение по захвату города Тришкяй и плацдарма на противоположном берегу реки Вирвичай, то заслуживаю поощрения. Победителей не судят. А вот кофе пить не надо было, он мог быть и отравлен» – так подвел свой разбор командир корпуса. Слов на ветер Васильев не бросал – я был представлен к ордену Александра Невского.