Я дрался на танке. Продолжение бестселлера «Я дрался на Т-34»

Чунихин ему отвечает, что вот, мол, посылали представления не раз, кто-то задерживает.

После перерыва опять вызвал меня:

— Приказом Верховного Главнокомандующего вам досрочно присваивается звание капитана.

Вот так получил капитана. Сам я никогда не поднимал вопросов ни о званиях, ни о наградах, которые вроде бы должны были дать, но почему-то не давали. Хотя иногда такие мысли возникали, но думал, может, из-за молодости придерживают звания. Мне же было 22 года всего. Не хотелось думать, что мое происхождение, отец — офицер царской армии, влияет на отношение ко мне начальства. Ведь воевал я честно. Уже после войны, когда я командовал полком в Забайкалье, дружил с нашим контрразведчиком Ерохиным. Он подтвердил мои сомнения. Говорит:

— Заворачивали твои представления, так как есть там (в деле) ссылка на родителей.

Я говорю:

— При чем тут родители?

— Отец ведь был царский офицер.

— Хорошо, но сейчас же другие времена, я и сам офицер, советский, прошел войну. Ты что, меня преследовать будешь?

— Времена другие, а информация осталась.

Ну и потом происхождение еще давало о себе знать. Я уже служил замкомдивом 44-й дивизии. Хрущевские времена. Пришла разнарядка отправить офицера нашей части на Кубу. Решили отправить меня. Через некоторое время звонит кадровик: «Работайте на своем месте, вместо вас направлен другой офицер».

Спросил контрразведчика:

— Почему его? Он же офицер никакой.

Он говорит:

— Потому. Родители рабочие и крестьяне.

Но я отвлекся. Все лето, до 20 августа мы «отдыхали». Сколачивали экипажи, проводили учения и занятия с офицерами. На занятиях обычно разбирали бои, в которых участвовала бригада. Передавали молодым свой опыт, приобретенный на войне. Я обязательно обращал внимание офицеров батальона на допущенные разными экипажами ошибки. В большинстве своем они были оплачены нашей кровью, поэтому к таким занятиям я подходил очень серьезно. В свое время под Сталинградом мой командир роты капитан Мухин, умница человек, тоже проводил такие занятия с нами. И они очень многое давали молодым танкистам. Как действовать в той или иной ситуации, какие тактические приемы наработаны по местности, по времени суток, по действиям каждого экипажа — очень многие моменты разбирали на конкретных примерах. Приведу такой случай: батальон наступал через болотистую местность на дорогу, всем было приказано держать радио на прием. Смотрю, один молодой командир танка ведет машину прямо в болото. Командую ему: «Остановитесь, идете в болото!» Тот молчок, и жмет. Спрашиваю: «Вы меня слышите?» Ответа нет, танк влетает в болото и садится почти по самую башню. Вижу, как в километре от него по дороге в нашу сторону двигаются три немецких танка, среди них один «Тигр». Тут сразу связь заработала. Командир севшего танка тоже увидел немцев, запаниковал: «Немцы, комбат, что нам делать?! Помогите!»

Я ему говорю: «Не паникуй и не кричи. Немцев подпустишь на короткое расстояние и уничтожишь». Надо сказать, что сел он довольно удачно, с дороги его заметить было очень трудно. Когда немецкие танки поравнялись с ним, тремя выстрелами он сжег их в борта, один за другим. Все! Передаю: «Теперь сам выходи из болота, мы тебе помогать не будем. Не выйдешь — расстреляю». Так и сказал, дисциплина — штука суровая.

Этот экипаж потом полдня занимался самовытаскиванием. Я им даже троса не бросил. Нашли они бревна, вспомнили, как их крепить к гусеницам для самовытаскивания. С трудом, но вышли из болота.

— Ну, как, — говорю, — получил науку? Почему связь не работала?

— Да мы на внутреннюю связь переключились.

— Ну, это могло быть, но ведь тебе приказано было — радио держать на прием. Потому что в любую секунду можешь получить команду. Бой идет!

Стоит, молчит.

— За то, что ты немцев пожег, я тебя к награде представлю, но учти, сегодня тебе крупно повезло, а в следующий раз в такой ситуации погибнешь.

За этот бой он получил орден Красного Знамени, но, самое главное, опыт. Не бывает мелочей на войне. Есть приказ — выполняй точно. Подобные примеры, большинство из которых заканчивались совсем не так удачно, мы и разбирали на занятиях с командирами танков. Эти знания в училище не дадут, это практика. Перед каждым боем мы примерно знаем, в каком направлении, на какой местности будем действовать, против какого противника, откуда он может подтянуть резервы, где нужно прикрыться от возможного флангового удара. Собираемся и примерно планируем предстоящий бой. Конкретную задачу заранее нам не раскрывали. Я, командир батальона, получал ее за считаные часы до боя. Тогда снова собираемся и уже конкретизируем действия всех экипажей. Увязываем взаимодействие с приданными войсками, артиллерией, пехотой. Много работы для мозгов перед боем. Вот мы, пацаны двадцатилетние, и сидим ночью над картами. На нас ведь огромная ответственность за жизни людей и за успешный исход. Бой все равно будет кровавый, но нужно сделать так, чтобы потери были минимальные.