Я дрался с асами люфтваффе. На смену павшим. 1943—1945.

Этот самолет по сравнению с «лавочкиным»... ну, с закрытыми глазами мог летать. Никакого сравнения — простой самолет до невозможности. «Лавочкин» — это сложная машина, такая мощная, грозная, хорошая ма­шина. А «кобра» — это как на тарантасе ездить. Но тоже надо было привыкнуть из-за другой центровки. А уж «кингкобра» была совсем простой. Взлет и посадка производились очень легко. Тррмоза были ножные. Компоновка в этом смысле как на МиГ-15, шасси трех­колесное.

—  Что вы думаете о комиссарах и особистах?

—  Что касается комиссаров и особистов: после войны уже у меня сложилось такое мнение, что в армии должно быть единоначалие. Комиссар должен подчи­няться командиру. Двух командиров в части, полку и т. д. не должно быть! Кто-то должен отвечать один. Это подтверждается жизнью. Это очень важно.

У нас был комиссар Сербии [Сербии Иван Иванович (158 б/в, 92 в/б, оф. 4+3 в/п, по др. д. 5+3) в описываемый период — замполит 61 АБ КБФ.]. Он сам летчик, по­этому все его уважали. Вначале комиссары не летали, потом стали «летающие». Не может руководить человек полком, если он понятия не имеет, что такое летчик, он должен знать особенности этого дела.

Другой замполит у нас был Лукьянов Иван Петрович [Лукьянов Иван Петрович (оф. 2+0 в/п), замполит 10-го гиап КБФ с февраля 1944 года], как раз в то тяжелое для полка время, когда на «лавочкиных» уже летали. Он тоже летчик был, и я летал с ним ведомым. У него был орден Ленина, финскую войну прошел, заслуженный летчик — все его уважали. И если кто-то говорит, что было плохое отношение к ко­миссарам, то это просто абсурд и ерунда!

Теперь особый отдел... Я помню, у нас майор Со­ловьев такой был. Хороший мужик. Они просто занима­лись своим делом. Я когда домой приехал, отец гово­рит, что в сельсовет приходили, узнавали про меня. Это надо было, я ничего против не имею. Ведь среди летчиков, солдат, командования находились разные люди. Особисты должны знать, кто находится среди этих людей, и обижаться здесь нечего.

Боевой счет А.И. Рязанова

14.04.43    1/5    Ме-109    Вигрунд

На официальный счет штаба ВВС КБФ не включена, вычеркнута

Дементеев Борис Степанович

Курсант Борис Дементеев 2 ноября 1940 г.

Борис Дементеев. Пенемюнде, май 1945 г.

Я сам из Грозного. В 1940 году окончил десятилетку и одновременно аэроклуб. Так получилось, что экзаме­ны в школе совпали с последними полетами в аэроклу­бе. Чтобы все успеть, я договаривался, что буду по­следним в очереди на экзамены в школе, а сам утром ехал в аэроклуб на полеты. Вскоре после окончания аэ­роклуба к нам приехали инструктора набирать курсан­тов в училище. Вот так в августе 1940 года я попал в Нахичеваньскую школу пилотов в Ростове-на-Дону, от­куда нас, проучив три месяца на Р-5, должны были вы­пустить в звании старшина. После этого в строевой части, пройдя боевую подготовку, нам должны были присвоить командирское звание. Однако в декабре 1940 года нас перевели в Батайское училище. Из-за плохой погоды у нас, во втором отряде, было отстава­ние в полетах. Первый отряд уже заканчивал летать на Р-5, а мы только рулежку прошли.

Октябрь, ноябрь, декабрь 1940-го и начало 1941 го­да — погоды не было; стояла низкая облачность. 21-го или 22 апреля, как только установилась погода, нача­лись полеты. Наш отряд стал летать на УТ-2, а пер­вый — на И-16. Мы летали с разлетной площадки Кой-суг, южнее Ростова. С утра туда приезжал стартовый наряд, который принимал самолеты с центрального аэ­родрома. В конце летного дня самолеты возвращались на центральный аэродром.

Перед войной первый отряд, в котором учился впо­следствии погибший мой земляк Герой Советского Союза Николай Алексеев [Алексеев Николай Михайлович, младший лейтенант. Воевал в составе 64-го гиап (271-го иап). Всего за время участия в боевых дей­ствиях выполнил более 100 боевых вылетов, в воздушных боях сбил 15 самолетов лично и 6 в группе. Герой Советского Союза (посмерт­но), награжден орденами Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны 1-й ст., Красной Звезды (дважды), медалями. Погиб в воздуш­ном бою 12 июля 1943 г. при таране самолета противника], выпустился. Мы же только заканчивали программу УТ-2, Нас подгоняли — быст­рей, быстрей. Чувствовалось, что обстановка напря­женная.

В воскресенье, 22 июня, я попал в стартовый наряд. Рано утром мы поехали через Батайск, забрали инже­нера и поехали на Койсуг, чтобы встречать самолеты. Инженер уже знал, что что-то произошло на границе, сказал, что, наверное, это серьезно. К 10 часам уже прилетели наши экипажи — 8 самолетов и инструктора. Они сообщили, что действительно началась война.