Я дрался в морской пехоте. «Черная смерть» в бою

А вот трофей, что я с Дальнего Востока привез, – готовальня. Она мне 30 лет служила, когда я конструктором работал. Это единственный случай, когда мы брали трофеи и нам разрешили взять.

– А оборудование на этой шхуне?

– Оборудование на этой шхуне было в нормальном состоянии. Правда, когда мы вышли в море, что-то с моторами случилось, но у нас механики соображающие. Короче говоря, мы эту шхуну привели на остров Русский со всем отрядом. И нас не пускают. Оказывается, мы, не зная полей минных, пришли. Семен Агафонов остался дежурить, а весь отряд остался отдыхать. И в это время нагрянула группа интендантов, все описали. Все машины сдали. У нас конфисковали и все продукты.

Андрей Залевский.

– А вот эти – это же ваши все фотографии?

– Да. Это вот Андрей Залевский, он жил в Хабаровске и в 1992 году прислал мне письмо с просьбой подтвердить, что он был ранен, – для военной пенсии. Я выполнил просьбу и в военкомате заверил соответствующую бумажку. Тогда мы на торпедных катерах выходили и атаковали немецкий караван. Во время атаки снаряд попал в бак с дымзавесой. Вылилась химия на палубу, ребята сидели внизу, не поняли, что происходит. 8 человек у нас пострадало, двух демобилизовали.

Виктор Карпов.

Когда появились большие хорошие катера, катерники могли себе позволить и разведывательные операции, и поиски самостоятельно. На катер брали по отделению разведчиков. А вот что случилось в другом выходе на свободную охоту, тоже в 44-м году. Два катера пошли в атаку, третий прикрывал. Командиром на одном катере был Шленский, на втором – Лихоманов. Молодые ребята, старшие лейтенанты. Лихоманов – молодой русый парень, как сейчас помню. Я был у него на катере во взводе Никандрова. Поставили дымовую завесу и вошли. Трассирующие пули вокруг. Это надо видеть. И вдруг бух, снаряд попал, Лихоманов без головы.

Кто-то схватил штурвал. И тут мне Никандров кричит:

– Пашка, в турель.

Оказывается, и боцмана за турелью тоже убило.

А мне боцмана не поднять, не вытащить из турели.

Молниеносная операция, но выпустили торпеды неудачно, одна мимо прошла, а вторая попала в нос сторожевику – он подставился. Немецкие корабли охранения защищали транспорта и тоже подставляли свои корабли. По-честному, я был свидетелем.

Шленский потом орденов нахватал, а у Лихоманова так служба закончилась.

– Во время войны фотографирование не поощрялось. А у вас как с этим было?

– В составе отряда была большая группа фотографов. Витя Карпов был и фотографом, и моим другом, а это значит, что все, что было у Вити, было и у меня. Конечно, фотографии, которые привозили с операции, не раздавали. То, что снималось, – это в свободное от работы время, и это всегда было можно.

Я сейчас вам бумажку покажу, чтобы вы лишние вопросы не задавали и четко представляли, что я такое. Когда я демобилизовывался в 1968 году, кадровик меня пригласил. Из личного дела вытащили все, что не надо передавать в военкомат. Аттестаты только остаются и приказы о прохождении службы. Мне дали пачку документов. И одна бумажка – объективка, которая была написана для начальства. Там расписано, кто я такой. Вот посмотри, зачитай, как это смотрелось в 60-х годах.

Колесников Николай Григорьевич

(интервью С. Дедкова)

Родился я 14 февраля 1919 года в Одессе. (В наградном – 1921 г. р. Прим. – С.Д.) Детства фактически не помню, понято одно – в Одессе жил. Родителей у меня не было, посему беспризорничал. Для малолеток тогда колонии организовали, ну и меня забрали в одну такую… В армию пошел по призыву 39-го, – направили на флот. Старшина 2-й статьи – у моряков, как известно, звания по статьям. Воевать начал на корабле. Потом как-то один матрос говорит: «Война идет, а мы на кораблях ничего не делаем». И вот сформировали морскую пехоту. Морячки! Так и попёр…

– Как называлась ваша воинская часть?

– 255-я бригада морской пехоты, бригада Потапова. Был такой подполковник Потапов. Перед Туапсе бригада потеряла две трети состава, но немца за перевал не пустили. Те, кто выжил, считались старичками.

Потом отдыхали, формировались. А с 3 на 4 февраля мы высадились на Малой земле. Сели на катера да поплыли. Немцы уже ждут – это как закон. Куда ж ты денешься, чтобы они тебя не встречали!..