Я дрался в морской пехоте. «Черная смерть» в бою

Наградной лист И.Т. Кулибабе на орден Красной Звезды.

Меня отправили на берег, оттуда на Большую землю. Отлежался в Архипо-Осиповке в госпитале, он располагался в здании довоенного санатория. Пролежал весь апрель и целый май. Когда я вышел из госпиталя, то пошел в кадровый отдел 18-й армии. Меня там поздравили, вручили медаль «За отвагу», после чего выдали справку о том, что мне присвоено звание лейтенанта, и проинформировали, что есть приказ Верховного Главнокомандующего – со всех фронтов лейтенантов, выросших из солдатской и матросской массы, отправить учиться на шестимесячные командные курсы, чтобы мы получили специальность. Я выбрал танковое направление, и в результате был направлен в Камышинское танковое училище, которое в это время находилось после эвакуации в Омске. Про себя я подумал, что даже если меня не примут в училище, то пока я доеду до Омска и потом вернусь назад, это пройдет не меньше месяца. А что такое месяц не думать о том, что тебя в любой момент могут убить. Хотя, скажу тебе честно – не думали мы об этом на передовой, ну, не думал я о смерти. А ведь человек чувствует гибель, с утра ноет, мол, его обязательно убьют. Мне такие мысли никогда не приходили в голову, хотя я все время был среди своих комсомольцев на передовой.

В итоге я окончил Камышинское танковое училище, после чего меня должны были направить на фронт. И в это время освободили Полтаву. Я иду к начальнику училища и говорю о том, что уже, по сути дела, навоевался, разрешите съездить в Полтаву. Дело в том, что когда я узнал о боях за Харьков, то сразу же написал в военкомат и соседям, и, естественно, домой, о том, что я живой. Причем после освобождения Полтавы пришло письмо и соседям, и в военкомат, а вот матери позже всех. Оказалось, что мама у меня дома осталась одна, мы с отцом оба воюем. Моя сестра Галя окончила техникум и считалась военнообязанной, работала в госпитале, пока Полтаву не оставили, была на войне, а потом у нее как раз родилась девочка, и ее не стали забирать в эвакуацию с маленьким ребенком. Она жила по соседству от мамы, а ее муж Федя всю войны отслужил в авиачасти, механиком в батальоне аэродромного обслуживания. Отец же, имея поврежденным один глаз, считал, что его уже в армию не заберут, но когда объявили возраста, подлежащие призыву, то и он пошел в военкомат, а там никто ничего не проверял, был один приказ: «В две шеренги становись, равняйся, направо!» И погрузка в эшелон. Их даже не переодевали и не переобували, а послали воевать туда, где уже были немцы, начальство разбежалось, и всех забрали в плен. Отец находился в лагере для военнопленных, где сгрудилось до 60 тысяч человек, как он мне потом рассказывал. Но немцы были умными людьми, они колхозы не распустили и из этих пленных стали создавать трудовые команды. Оккупанты начали назначать старост и отправляли их в этот лагерь с наказом – если там есть твои земляки, то забирай их к себе на работы в колхозе. И таким образом многие были освобождены, ведь старосты смотрели и на тех, кто из соседних районов, а одна женщина пришла и забрала сразу человек пятьдесят, мол, все ее. Каждый просился, мол, меня возьми, так что эта смелая и умная баба набрала себе целую команду. Отец вместе с ней переехал в район, соседний с Зеньковским, и там трудился. А когда освободили Полтаву, он пришел домой, мама обрадовалась, но тут снова его возраст попал под мобилизацию и он пошел в армию, ведь в самом папином нутре сидела дисциплина лейб-гвардии Измайловского полка. Таково было его отношение к службе – каким бы ты не был, защищать Родину обязан. И снова отец пошел в военкомат, опять же не проходил никакую медкомиссию, его направили в артиллерийский полк. И отец пришел с войны награжденный орденом Отечественной войны II степени и медалями «За отвагу», «За взятие Будапешта» и «За освобождение Праги». Все это я узнал тогда, когда приехал домой в отпуск.

В это время завершилась Курская битва, в ходе которой выяснилось, что у нас нет эффективных средств борьбы с «тиграми». Поэтому решили срочно активизировать производство тяжелых самоходно-артиллерийских установок СУ-152 на базе танка «КВ», а также разработать новую ИСУ-152 на базе тяжелого танка «ИС». И кто не успел из нас уехать на фронт, а было таких семь человек, мы были в отпусках, отправили в 1-е Горьковское танковое училище для подготовки механиков-водителей для самоходно-артиллерийских установок. Потом из нашего выпуска трех отличников, в том числе и меня, направили в Казанское Краснознаменное танковое училище имени Верховного Совета Татарской АССР для подготовки на зампотехов танковых рот. И в Казани для меня война закончилась. 9 мая 1945 года мы еще учились. Утром все встали в строй, вышли на улицу и пошли в город. Там есть большущая площадь, здесь объявили о конце войны. Люди прямо в трамваях обнимались и целовались, нас, военных, на руках качали. Народ ликовал, радость была огромная.

– Как кормили на фронте?