Я дрался в морской пехоте. «Черная смерть» в бою

– Конечно же, все говорят обычно о захвате «языков». Но не менее, если не более важное дело на войне – это наблюдение за передним краем противника. Нередко данное задание даже более важное, чем захват военнопленного, ведь найти запасной командный пункт противника и определить, истинный он или ложный – далеко не простая задача. Немцы были большие мастера маскировки. Как только наш разведчик-самолет Р-5 появляется, тут же у выявленного вражеского командного пункта начинается движение, тут мотоцикл подъехал, потом уехал, появилась машина, затем взвод каких-то солдат пробежал с оружием. Наш разведчик улетел, опять наступает тишина. Это вызывает подозрение, похоже на имитацию активной деятельности. И ты наблюдаешь, например, у одного немецкого солдата горло перевязано, он промаршировал один раз, вскоре смотришь, во второй раз в строю топает, опять все тот же с перевязанным горлом. Становится понятно, что это один и тот же солдат. Запоминаешь также и номер машины, потом вычисляешь, что вокруг командного пункта суетится группа имитации. Мы же не дураки все-таки, мы разведчики.

– Трофеи собирали?

– Во время поиска, когда идешь на захват пленного, не до трофеев. Но в третьем взводе моей разведывательной роты было несколько осужденных к расстрелу, которым заменили смертную казнь на десять лет тюрьмы и отправили в разведку. Причем, если он был ранен в бою или участвовал в работе группы захвата, то ему снимали судимость. Или ранен, или убит, или сам брал «языка». А вот работа в группе прикрытия не засчитывалась. Среди таких «кадров» попадались самые разные, в том числе и мародеры, но мы их из разведки немедленно убирали. Так что никакие трофеи нас не интересовали, все разведчики знали одно – надо выполнить задачу и остаться живым. Беречь людей – это одна из самых главных задач командира. В твоих мыслях первым пунктом всегда идет вопрос о том, как выполнить задачу, а вторым – как не допустить излишних потерь. Так делали все умные разведчики, а глупые погибали, ведь у меня погиб командир взвода Перепелица. Причем сгинул ни за что, по собственной глупости. До сих пор жалко, хороший парень.

За время послевоенной службы я командовал батареями 127-мм американских береговых орудий, полученных нами по ленд-лизу, 130-мм и 180-мм пушек, закончил с отличием годичные курсы повышения квалификации в Риге. После этого 14 лет отслужил на Дальнем Востоке, где командовал батареей сверхтяжелого калибра, в составе которой состояли три орудийные установки 356-мм, или 14-дюймовки. Таких пушек у нас в то время было шесть – три на Тихоокеанском флоте и три на Балтике. Я служил комбатом в 12-й морской железнодорожной бригаде. И командовал достаточно успешно, наша батарея заняла первое место на боевых стрельбах в Военно-морском флоте, мы даже получили специальный приз командующего флотом. Затем стал первым заместителем командира бригады, потом заместителем начальника боевой подготовки береговой обороны. В нашем ведении находилась огромная линия береговой обороны: Камчатка, Чукотка, Советская Гавань, Сахалин, Находка, Русский остров, Пригородная. Батарея на батарее стояла. Всего более 200 батарей. Потом перевелся на Черное море, где стал старшим офицером-оператором, окончил Военно-морскую ордена Ленина академию. И последние семь лет военной службы провел в бухте Голландия, там находилось Севастопольское высшее военно-морское инженерное училище, назначили заместителем начальника учебной части, преподавал тактику морской пехоты. Написал книгу «Тактика морской пехоты», которая была издана первой в Советском Союзе, и четыре года все военно-морские учебные заведения жили по этой книге. Потом возраст, 54 года, и я демобилизовался, после чего еще 23 года проработал в мобилизационном отделе управления тыла Черноморского флота. Так что вместе с войной мой трудовой стаж составляет шестьдесят с лишним лет.

Чоков Андрей Семенович

(интервью Ю. Трифонова)