Я дрался в Вермахте и СС

– Воевать в тайге, прятаться в ветвях или в траве, перемещаться на открытой местности – солдаты этому быстро учились. Приспосабливаться и использовать местность. Еще мы выучили, что если враг прорвался через нашу позицию, то бесполезно стрелять сзади ему в спину. Надо отходить и заходить ему во фланг. У меня была ситуация у Северного Ледовитого океана. Вечером наш батальон атаковал, одна наша рота прорвала русские позиции, тогда русские солдаты втиснулись в расщелины в скалах и, если была возможность, сверху расщелин клали трупы, чтобы там удержаться. И когда мы прошли дальше, они стреляли нам в спину. Такого нельзя делать. Когда мы шли вперед, нашим людям приходилось переворачивать каждый труп, чтобы проверить, мертвый он или нет. Это эмоционально было очень тяжело. Мой товарищ из военной школы, с которым я начинал войну, при этом погиб.

– Вы участвовали в рукопашных боях?

– Нет.

– Самый страшный эпизод, который вы пережили на войне?

– Я не знаю. В Грязовце зимой, при 25–30 градусах мороза, мы должны были идти в лес и укладывать в штабеля стволы деревьев, которые срубили русские рабочие. Это было очень тяжело. Не было сил, не было инструментов, лошадей, ничего, только люди. Это было, конечно, очень тяжелое время, но мы это пережили.

– Вы получали деньги за участие в военных действиях?

– Нам платили нашу военную зарплату, как всем нормальным солдатам, каждые десять дней. Мы даже рубли получали. У нас были деньги, можно было что-то купить в тылу. Были буфеты, но нам ничего не было нужно. Там, на севере, в Лапландии, никого нет, только олени. Офицерская зарплата перечислялась на счет на родине. Из этих денег я ничего не получил, была денежная реформа, деньги исчезли.

– Вы использовали оленей для транспортировки грузов?

– Мы нет. Сани на оленях были в обозе. Собачьи упряжки тоже были.

– Ходить на лыжах вы умели до войны?

– Конечно.

– Какие у вас были отношения с СС?

– Мне повезло, что я не был в Ваффен СС. Нельзя забывать, что Ваффен СС были точно такие же солдаты, как вермахт. Части вермахта знали, что если рядом воюет часть Ваффен СС, то они в безопасности, с ними ничего не случится. Это были действительно отборные солдаты. Я персонально никогда не видел, чтобы была какая-то вражда между солдатами. Что могло происходить, так это со службами безопасности, которые работали в тылу с полуполицейскими функциями и так далее, там могли быть сложности, потому что у них были другие задания, и вели себя они тоже по-другому. Армейские командиры, которые были в прифронтовом тылу, иногда имели стычки с этими службами безопасности, но с Ваффен СС ничего такого не было. Я персонально никогда не видел.

– Были задачи по преследованию групп советских разведчиков?

– Нет.

– У вас были ХИВИ?

– У меня не было, но я знаю, что они были в большом количестве. Пленных русских солдат тоже, я бы сказал, утруждали не сидеть в лагере при хоть каком-то хлебе и воде, но и что-то делать, чтобы нам помочь, и при этом получать лучшую еду.

– Вы были суеверны?

– Нет. Пятница 13-е мне совсем не мешает.

– Вы верили, что переживете войну?

– Я об этом никогда не думал.

– О чем вы разговаривали с товарищами?

– Обсуждали поведение отдельных товарищей, что они делали. Как наступать, что вообще делать. Смерть, да, это может быть. Пережить войну, ну да, тоже может быть, тогда будем жить дальше. Только самому не сдаваться.

– Алкоголь давали?

– Нет. На Рождество и другие праздники мы получали вино из Коринтии, это земля в Австрии, потому что наша дивизия там базировалась. В обычном рационе алкоголя не было.

– Отпуска?

– Отпуска в плане были, конечно. Для тех, кто был на Арктическом фронте, один раз в году, четыре недели. Но надо учитывать дорогу. С фронта до дороги пешком, потом на машине 600 километров до Рованьеми, оттуда на поезде до южной Финляндии, оттуда на корабле в Германию, Штральзунд, оттуда опять на поезде до дома. Это занимало по меньшей мере от одной до полутора недель. И потом опять обратно. Потом три недели отпуск, в целом человек отсутствовал два месяца. В 1944 году я должен был поехать в отпуск на три недели. Я доехал до Хангюе, это в южной Финляндии, там мы получили сообщение, что русские там, на севере, у Кестеньги, прорвались, и все должны ехать обратно. На этом отпуск 1944 года для меня закончился.

– В октябре 1944 года вы знали, что начинается советское наступление?