Я – Элтон Джон. Вечеринка длиной в жизнь

Некоторым людям переход к трезвости дается тяжело, с борьбой. Со мной все было иначе. Я наслаждался жизнью и не хотел возвращаться к наркотикам; я искренне радовался, что, просыпаясь утром, чувствую себя бодрым и полным сил. Правда, кокаин снился мне по ночам. Снится и до сих пор примерно раз в неделю, а ведь прошло уже двадцать восемь лет с тех пор, как я прикоснулся к нему в последний раз. Сон всегда один и тот же: я нюхаю кокс, и кто-то заходит в комнату, чаще всего моя мать. Я пытаюсь спрятать порошок, но он рассыпается по всему полу, по мне самому. Но эти сны никогда не рождали во мне тяги к наркотику. Наоборот. Просыпаясь, я почти ощущал знакомое онемение в гортани – это ненавистное ощущение – и думал: «Слава богу, все это позади». Иногда за ужином мне хочется выпить бокал вина или пропустить с друзьями по кружке пива, но я знаю: нельзя. Спокойно отношусь к тому, что окружающие пьют – проблема ведь у меня, а не у них. Но никогда, подчеркиваю, никогда меня не тянуло нюхнуть кокаина. И я не могу находиться рядом с теми, кто его употребляет. Этих людей я вижу сразу, куда бы ни зашел. Чувствую, кто именно сидит на коксе. Они и ведут себя особенно, и разговаривают немного громче, чем нужно, почти не слушая собеседника. Я сразу поворачиваюсь и ухожу. С кокаином давно покончено, и мне неприятно находиться среди людей, которые его употребляют, потому что, если честно, этот наркотик превращает человека в животное.

Жаль, я не понимал этого сорок пять лет назад.

На зарубежных гастролях я всегда выяснял, где проходят встречи «анонимных алкоголиков» или «анонимных наркоманов», и шел туда сразу после прилета. Я был на таких группах в Аргентине, во Франции и в Испании, в Лос-Анджелесе и в Нью-Йорке. И, конечно, в Атланте. Мы с Хью расстались, но я не перестал любить этот город. Благодаря Хью я нашел там множество друзей, людей не из шоу-бизнеса, и мне очень нравилось проводить время в их компании. С точки зрения музыки это тоже замечательный город с давними традициями соула и мощным хип-хоп-движением. Но, как ни странно, атмосфера там очень расслабленная; я могу спокойно пойти в кино или в торговый центр на Пичтри-роуд – и никто меня не потревожит.

В Атланте я проводил так много времени, что в конце концов купил там квартиру, просторный дуплекс на тридцать шестом этаже. Меня сразу привлекли потрясающие виды, а еще мой агент по недвижимости Джон Скотт. Я пригласил его на свидание, и мы стали парой.

В конце концов я перестал ходить на собрания. Сколько можно? Каждый день в течение трех лет – получается около тысячи четырехсот встреч. Больше они ничего не могли мне дать. Говорить каждый день об алкоголе, кокаине и булимии стало бессмысленно.

Наверное, потому, что прежде я был тяжелым наркоманом и не скрывал своего прошлого, друзья и знакомые начали обращаться ко мне за советом. В мире шоу-бизнеса даже появилась такая шутка: «Если поп-звезда в беде, Элтон Джон спешит на помощь». Я и не возражал. Если у артиста начинались проблемы с наркотиками или спиртным, я звонил его менеджеру, оставлял свой номер телефона и говорил: «Слушайте, я был там, я знаю, что это такое». И со мной связывались. Я лично отвозил Руфуса Уэйнрайта[196] в реабилитационный центр – он принимал так много амфетаминов, что на время потерял зрение. И еще я стал наставником Эминема в «анонимных алкоголиках». Я звоню ему, чтобы узнать, как идут дела, и он всегда приветствует меня в своем стиле: «Здорово, старая шлюшка». Некоторые же держат свое лечение в тайне, и я не собираюсь о них говорить: человек имеет право не выносить на публичное обозрение свои проблемы. В любом случае все они молодцы. И помогать людям избавиться от зависимости – действительно здорово.