Я – Элтон Джон. Вечеринка длиной в жизнь

Но есть и те, кому помочь невозможно. Ужасно сознавать, что ты бессилен. Ты можешь только наблюдать за человеком со стороны, прекрасно зная, чем все это кончится: к сожалению, путь здесь один. Так было с Уитни Хьюстон. Ее тетя Дион Уорвик просила меня связаться с Уитни, но либо та не получала моих сообщений, либо не хотела их читать. И Джордж Майкл – он точно ничего не хотел знать. Я постоянно пытался говорить с ним, сильно тревожился, и общие друзья все время просили меня сделать хоть что-нибудь. В итоге Джордж написал открытое письмо в журнал «Хит»: просил меня оставить его в покое и заниматься своими делами. Сожалею, что наша дружба закончилась вот так. Но еще больше сожалею, что закончилась его жизнь. Я любил Джорджа. Он был невероятно одаренным музыкантом, ему пришлось многое пережить, но он остался милейшим, добрым, широкой души человеком. Я очень сильно по нему скучаю. Джордж – первый из артистов, с кем я выступил после лечения и восстановления. Как ни наслаждался я своим отпуском, он не мог длиться вечно – хотелось вернуться к работе, несмотря на то что давалось это нелегко. Я начал подумывать о возобновлении живых выступлений, Джордж предложил поучаствовать в одном из его шоу, и я согласился. Он давал серию концертов на стадионе «Уэмбли». На этот раз я не стал наряжаться в костюм Рональда Макдональда и садиться за руль «Релайант Робин». Я надел бейсбольную кепку, и мы вместе спели Don’t Let The Sun Go Down On Me – как на Live Aid в 1985 году. Получилось замечательно. Когда объявили мое имя, зрители разразились криками и аплодисментами, а выпущенный позже сингл с нашим дуэтом занял первую строчку чартов по обе стороны Атлантики.

Следующим шагом я арендовал в Париже студию звукозаписи и предложил группе записать новый альбом, который в итоге получил название The One. В первый день работы я минут двадцать предавался панике. Не помню точно, чего именно я боялся, – наверное, думал, что не смогу создать альбом без выпивки и кокаина. Бессмысленный страх: достаточно включить Leather Jackets, и сразу станет ясно, что все наоборот, – это с коксом и алкоголем я не мог написать нормальный альбом. На следующий день я вернулся в студию и постепенно втянулся в работу. Единственная проблема возникла с песней The Last Song. Берни написал текст об умирающем от СПИДа человеке, от которого отрекся отец, узнав, что он гей; но потом они мирятся друг с другом. Прекрасные стихи, только спеть их я долго не мог. Фредди умер совсем недавно. И я знал, что Вэнс Бак сейчас тоже умирает. Каждый раз, пытаясь исполнить эту песню, я начинал плакать. Но в итоге взял себя в руки – и спел. Позже The Last Song прозвучала в документальном фильме And the Band Played On, рассказывающем о появлении СПИДа и о борьбе с ВИЧ-инфекцией. Видеорядом к ней стали фотографии жертв этой болезни, и половину из них я знал лично, в том числе – Райана, Фредди и Стива Рубелла, владельца клуба «Студио 54».

К тому времени я уже основал Фонд борьбы со СПИДом Элтона Джона. Я и раньше участвовал в благотворительных мероприятиях, но чем дальше, тем яснее понимал, что должен замахнуться на большее. Огромное впечатление на меня произвела работа волонтером для организации Operation Open Hand, которая доставляла еду больным СПИДом в Атланте. Мы занимались этим вместе с Джоном, моим новым бойфрендом. Некоторые из тех, к кому мы приезжали, открывали двери только наполовину. Не хотели, чтобы кто-то увидел их струпья и болячки, ведь предубеждение общества против СПИДа все еще было сильным. А иногда нам вообще не открывали. Мы оставляли еду на крыльце, высовывалась рука, забирала пакет, исчезала, и дверь захлопывалась. Эти люди мучились, но страшнее всего, что умирали они с чувством стыда, в одиночестве, отрезанные от внешнего мира. Как в эпоху Средневековья, когда больных отлучали от общества. Но это происходило здесь и сейчас, в 1990 году, в Америке.

Я никак не мог выкинуть эти мысли из головы. И наконец спросил Джона, готов ли он помочь мне с нашим собственным Фондом, чьей основной задачей будет, во-первых, защита от вируса, а во-вторых, обеспечение достойной жизни тем, кто уже заражен, – помощь в таких простых вещах, как организация питания, уход за домом, транспортировка, связь с врачами и юристами. Два года Джон руководил делами Фонда, сидя за своим кухонным столом в Атланте; обязанности секретаря на себя взяла Вирджиния Бэнкс, сотрудница моего лос-анджелесского офиса. В Фонде работали всего четверо, включая меня самого. У нас не было никакого опыта, мы ничего не знали о местной инфраструктуре, но я хотел обеспечивать реальную помощь людям. Я видел много благотворительных организаций, особенно созданных знаменитостями, которые впустую тратили собранные деньги: вы становитесь фандрайзером и начинаете летать и ездить по стране за счет средств фонда. Даже сейчас, спустя почти тридцать лет, наши расходы остаются минимальными. Мы иногда проводим большие мероприятия с участием звезд, но Фонд не платит за это ни цента.