Я – Элтон Джон. Вечеринка длиной в жизнь

Ближе к родам суррогатная мама и ее семья переехали в отель в Лос-Анджелесе. Мы попросили Ингрид и Сэнди стать крестными матерями, и они прилетели в город к рождению ребенка. Мы с Дэвидом собирались сделать нашим лос-анджелесским друзьям сюрприз – объявить о прибавлении семейства во время рождественского обеда. Но обед пришлось отложить: суррогатная мама перехаживала. Бедняжка так устала от бессонных ночей, боли в спине и опухания лодыжек, что в конце концов приняла решительные меры – отправилась в ресторан на Колд-Уотер Каньон, где готовили знаменитый суп из кресс-салата, который, по слухам, вызывает схватки. Суп себя полностью оправдал: днем в сочельник нам позвонили и велели мчаться в больницу «Седар-Синай». Стараясь соблюдать секретность, я оделся совсем неприметно и натянул на голову кепку. Хотя с тем же успехом мог приехать в ботинках «Док Мартенс» на высоченных платформах, в которых снимался в фильме «Томми», и в старых очках с сияющими буками «ЭЛТОН». Никто бы меня не заметил, потому что в больнице вообще не было пациентов. Как в пустыне. Родильное отделение напоминало отель из фильма «Сияние». Никто не хотел рожать в Рождество: женщины договаривались или об искусственных родах или о кесаревом сечении, чтобы к празднику выписаться уже с ребенком. Мы же сознательно старались рассчитать время рождения малыша так, чтобы я был абсолютно свободен – не играл концерт, не колесил по гастролям. В итоге получилось, что во всем отделении были только мы и женщина-австралийка в соседнем боксе, которая разрешилась двойней.

Ну и, конечно, наш сын: он появился на свет в два тридцать, в ночь Рождества.

Я перерезал пуповину – вообще-то, я всегда был брезглив, но сейчас радостные эмоции взяли верх. Мы сняли рубашки, чтобы ребенок первый раз в жизни ощутил контакт «кожа к коже». Мальчика мы навали Закари Джексон Левон. Все решили, это Левон – имя из песни, которую мы с Берни написали для альбома Madman Across the Water. Но нет: Левон – это в честь Льва. Так было нужно. Лев как ангел, посланник, открывший для меня то, что я сам тогда не мог понять. Именно благодаря Льву мы стояли в родильном отделении и держали на руках нашего сына, зная, что наша жизнь изменилась навсегда.

Третьей крестной матерью мы попросили стать Леди Гагу. Я в то время много сотрудничал с молодыми артистами – от группы Scissor Sisters до Канье Уэста. Приятно, когда люди, которые в момент взлета моей карьеры еще даже не родились, предлагают работать вместе. Но из всего молодняка к Гаге я относился по-особенному. С первого взгляда мне понравилось все: ее музыка, экстравагантный стиль в одежде, любовь к театральным эффектам. Мы очень разные люди, она родом из Нью-Йорка, и в момент нашего знакомства ей было едва за двадцать, но с самой первой встречи стало ясно, что мы одного поля ягоды. Я даже называл ее «незаконнорожденная дочь Элтона Джона». Да и относился к ней как к дочери, из-за чего опять попал в передрягу с прессой, на этот раз из-за Мадонны. С Мадонной мы всегда ладили, хотя я не упускал случая подшутить над ее любовью к фонограммам. Но однажды на одном американском ток-шоу она очень резко и даже грубо отозвалась о Леди Гаге. Безусловно, песня Гаги Born This Way похожа на Express Yourself Мадонны. Но разве можно называть это «неблагодарностью» или «неуважением»? Наоборот, артистка старшего поколения, особенно если она позиционирует себя как ролевую модель, должна радоваться, что молодое поколение берет с нее пример. А публично «опускать» начинающего артиста – это и вовсе недостойно суперзвезды. В общем, я страшно разозлился и высказал кучу малоприятных вещей про Мадонну австралийскому тележурналисту Молли Мелдраму, которого, к слову, знал еще с семидесятых. Поэтому говорил я чисто по-приятельски, вроде как жаловался старому другу, и не на камеру, а между включениями; если кто видел сюжет, то наверняка заметил, как операторы под нашу болтовню перемещают аппаратуру, готовясь взять следующий ракурс. Но все это, конечно, вышло в эфир – все, без купюр, на чем и закончилась наша с Молли старая дружба. Хотя в любом случае я не должен был дурно отзываться о Мадонне. Позже мы случайно столкнулись в ресторане во Франции, я искренне попросил прощения, и она любезно приняла извинения.