Я – Элтон Джон. Вечеринка длиной в жизнь

А ведь все шло так хорошо. Стоял июнь 1983 года, и мы в Каннах снимали клип на песню I’m Still Standing – ее я планировал выпустить первым синглом из готовящегося к выходу альбома Too Low for Zero. После провала Ego я почти не снимался на видео, но на этот раз решил рискнуть, отчасти из-за режиссера Рассела Мулкани: мы с ним сотрудничали прежде, и мне он очень нравился. В начале восьмидесятых Рассел считался лучшим – только он умел делать по-настоящему дорогие и экзотические, абсолютно «глянцевые» клипы. Он летал с группой «Дюран Дюран» на Антигуа, там они сняли на яхте клип на песню «Рио». Кроме того, я хотел, чтобы и I’m Still Standing и Too Low for Zero имели коммерческий успех. Мы с Берни снова писали вместе уже на постоянной основе. Нам удалось создать несколько неплохих совместных композиций во время нашей творческой разлуки, но теперь мы решили написать целый альбом вместе, чтобы вдохнуть жизнь в новый этап сотрудничества. Я был очень доволен выступлениями с Ди и Найджелом, так что мы собрали в студии прежний проверенный состав группы; Дейви поручили гитару, Рэю Куперу – ударные. На арфе, как и на записи альбомов Elton John и Tumbleweed Connection, играла Скайла Канга, моя подруга из Королевской музыкальной академии.

Мы полетели на Монтсеррат[168], записываться на студии Джорджа Мартина. Продюсер Крис Томас собрал там отличную команду инженеров и звукооператоров: Билл Прайс, Пегги Маккрири, которая прилетела сразу после работы с Принцем, и девушка из Германии Рената Блауэл. Некоторые композиции предыдущего альбома Jump Up! я тоже записывал здесь, но сейчас все было по-другому. Приехал Берни, и впервые после выхода Captain Fantastic в 1975 году прежняя группа Элтона Джона окончательно воссоединилась. Снова заработал старый, хорошо смазанный механизм, но наш новый альбом получался совсем не похожим на то, что мы делали в семидесятые, – он звучал по-настоящему ново и свежо. Я играл на фортепиано, но много экспериментировал и с синтезатором; в итоге песни словно искрились: I Guess That’s Why They Call It The Blues, Kiss The Bride, Cold As Christmas. А I’m Still Standing звучала как визитная карточка всего альбома. Текст этой песни на самом деле об одной из бывших девушек Берни, но я считал, что его вполне можно воспринимать как обращение к американскому лейблу, с которым я сотрудничал. Эта звукозаписывающая компания, говоря по правде, оказалась настоящей занозой в заднице.

Основанный в 1980 году «Геффен Рекордз» был относительно новым лейблом, но с ним успели поработать звезды первой величины: Донна Саммер, Нил Янг, Джони Митчелл и Джон Леннон. Всех приманила репутация Дэвида Геффена – это он в семидесятые привел к успеху группу The Eagles и Джексона Брауна[169]. К тому же лейбл обещал артистам полную свободу действий. Но мой первый альбом, записанный в сотрудничестве с ними в 1981 году – The Fox, – показал довольно слабые продажи. Jump Up! расходился лучше, и все же единственным безоговорочным хитмейкером лейбла стал Джон Леннон – да и то потому, что его убили. Незадолго до смерти Джона альбом Double Fantasy, записанный вместе с Йоко, получил неважные отзывы и продавался слабо. Убийство Джона подогрело интерес покупателей – согласитесь, довольно жуткий способ поднятия продаж. Геффен запаниковал и начал делать глупости. Уволил продюсера Донны Саммер Джорджио Мородера, который в буквальном смысле выпестовал каждый ее прежний хит. Джони Митчелл навязали в аккомпаниаторы синтезаторного вундеркинда Томаса Долби, чье творчество гармонировало с музыкой Джони примерно так же, как хор тирольского йодля. И, наконец, лейбл начал бороться с непредсказуемостью Нила Янга, то есть, по сути, пытались перекроить саму личность Нила. Все это мне активно не нравилось, и я решил, что I’m Still Standing прозвучит как своего рода упредительный выстрел – мощная, яркая, динамичная композиция с посылом «Иди-ка ты куда подальше».