Я еще не жила (СИ)

Этель вспомнила, что шлюпок хватит немногим больше, чем на половину пассажиров.

- Я не могу идти, не убедившись, что с тобой все будет в порядке, - горячо прошептала она.

- Не глупи, сестричка. Ты должна, - настаивал Хью.

Внезапно ее девятнадцатилетний брат показался ей совсем мальчиком; и Этель ощутила сильнейшее, почти материнское желание защитить его. Он так старался держаться мужественно!

Они вместе поднялись на шлюпочную палубу: первую шлюпку уже спускали. Вдруг кто-то возмущенно крикнул, что лодка ушла полупустая и там хватило бы места еще на много человек.

- Ты слышал, Хью?.. И почему не берут мужчин? Это несправедливо! - воскликнула Этель.

- Кажется, с той стороны сажают и мужчин тоже, мисс, - вмешался какой-то пожилой джентльмен. Этель поразило, что этот человек был в парадном костюме и цилиндре, как будто вовсе никуда не спешил - и вот-вот собирался вернуться к карточному столу и бренди.

- Давай, Этель!

Хью подтолкнул ее.

- Мне нужно успеть на ту сторону, ты слышала? Садись поскорее!

Матрос, руководивший посадкой в следующую шлюпку, поторапливал женщин; а Этель все не могла решиться оставить брата. Хью частенько валял дурака и любил распускать перья - но она знала, что Хью до последнего останется джентльменом. Ну а если Амен-Оту действительно причастна к происходящему… мстить ее брату она должна в первую очередь!

- Да что вы там копаетесь, дамочка!..

Потерявший терпение матрос схватил ее за плечи и, в подтащив к борту, буквально зашвырнул в заполненную шлюпку. Этель с криком приземлилась на дно, больно ударившись.

Задрав голову, она увидела Хью. Брат ободряюще кивнул ей. А потом прозвучала команда травить тали*, и шлюпка стала спускаться в черную ледяную бездну. Она двигалась рывками, ударяясь о борт; и женщины, сидевшие в ней, испуганно закричали, хватаясь друг за друга. Какая-то дама в огромной шляпе со страусиными перьями вцепилась в рукав Этель, бормоча:

- Господи Иисусе!

Когда Этель снова посмотрела вверх, Хью она уже не увидела.

* Богиня истины и правосудия в Древнем Египте; слово “маат” также обозначало священный мировой порядок.

* Сакральный период для египтян, равный 120 годам.

* Один из реальных пассажиров “Титаника”, известный художник и скульптор, погибший во время крушения.

* Жанр американской музыки, особенно популярный с 1900 по 1918 год.

* Таль - система блоков на судах для поднятия тяжестей.

========== Глава 5 ==========

Когда они поравнялись с нижней палубой, Этель увидела белые лица столпившихся у релинга пассажиров, - главным образом из третьего класса, мужчин и женщин. И вдруг Этель узнала яркие рыжие волосы и темную униформу одной из женщин. Это была горничная-ирландка - ее хорошая знакомая, даже без спасательного жилета!

- Стойте!.. - отчаянно крикнула Этель матросам, спускавшим шлюпку: она поднялась на ноги, повинуясь безотчетному порыву. - Кэйтлин! Прыгайте сюда!

- Я не могу! Там наверху мой брат! - крикнула ирландка в ответ.

Этель охватили ужас и жгучий стыд при мысли, сколько простых людей погибнет, когда “Титаник” затонет. И Кэйтлин тоже, если сейчас упустит свой шанс!

- Прыгайте, кому сказано!.. Эй, помогите ей!

Этель никогда в жизни никем так не командовала, даже слугами в отцовском доме. Но, видя, что происходит, матросы у шлюпбалок* наконец приостановили спуск, и один из матросов в их шлюпке поднялся, чтобы поддержать женщину. Кэйтлин зажмурилась и взвизгнула от страха; а потом неуклюже полезла через ограждение. Ее подхватили под руки, и ирландка плюхнулась рядом с Этель, по другую сторону от аристократки в шляпе.

Потом мужчины с палубы C помогли перебраться в лодку еще троим женщинам, для которых расчистили место; кто-то из мужчин хотел запрыгнуть следом. Но тут матрос в шлюпке замахнулся веслом и рявкнул:

- Все назад! Мест больше нет!

На самом деле места еще были; однако те, кому поручались спуск и управление спасательными средствами, испугались, что шлюпбалки* или тросы не выдержат.

Вот наконец шлюпка оказалась в воде: океан в эту ночь был гладким как зеркало. Рулевой встал за штурвал, а шестеро матросов взялись за весла и стали грести прочь от судна.

Глаза всех женщин в лодке были прикованы к “Титанику”, который сиял мириадами огней, точно в праздник. Этель наконец огляделась и увидела, что у двух ее соседок были маленькие дети, завернутые в одеяла; а еще одна держала на руках даже комнатную собачку - пекинеса. Кэйтлин рядом с Этель дрожала и всхлипывала.

- Вам холодно?

Этель распустила завязки жилета и стащила его, бросив на дно шлюпки; потом расстегнула свое пальто и накинула его на Кэйтлин, укрыв ее и себя. Горничная словно не заметила этого: ее все так же била дрожь.

- Мой брат, мой Патрик! Он погибнет!

- Он исполняет свой служебный долг, - сурово заметила Этель.

Кэйтлин, чей разум помутился от ужаса и горя, вдруг набросилась на свою спасительницу, точно это она была во всем виновата.

- Вам-то хорошо говорить! Почему на нас всегда валятся все шишки? Чем мы хуже?

- Замолчите!..

Этель разозлилась, от страха за Хью еще больше.