Я еще жив. Автобиография

По поводу той банки краски: In The Air Tonight вышел как сингл в Великобритании 5 января 1981 года. Через неделю он занял 36-ю строчку, и меня позвали на BBC выступить на еженедельном национальном чарт-шоу. Как я должен был исполнить эту песню? Мне все еще было немного неловко стоять с микрофоном и выступать, особенно – на телевидении. Поэтому я решил сидеть за клавишами. И вот мой звукоинженер, гастрольный помощник и мастер на все руки Стив Джонс сказал: «Я найду стойку для клавиш».

«Не, будет похоже на Duran Duran. Лучше достань мне верстак Black & Decker».

«Хорошо. А на что мы поставим драм-машину?»

«Мм… на ящик для чая?»

А банка с краской? Она появилась после того, как мы провели множество репетиций, а продюсеры Top of the Pops все никак не могли придумать, как же придать ящику для чая интересный вид. Поэтому Стив попытался внести пару штрихов.

«Может, бочонок для краски?»

Вот так и получились эти «сделай сам» декорации для моего знаменитого (в кавычках) выступления на Top of the Pops. Но это никак не связано с тем, что Энди изменила мне с маляром. То выступление и та банка с краской не давали мне покоя еще очень и очень долгое время.

Пока я болтался в студии BBC, я заговорил с ведущим той недели, диджеем Radio 1 Дэйвом Ли Трэвисом. Он посмотрел одну из репетиций In The Air Tonight и сказал: «Боже, это будет иметь грандиозный успех».

«Думаешь?»

«Я уверен, ты будешь в топ-3 на следующей неделе».

Так и произошло. А потом я поднялся на вторую строчку. Все шло к тому, что я дойду до первого места. Затем Джона Леннона застрелили, и все отошло на второй план. Моя жизнь изменилась навсегда. Один из моих кумиров был убит.

Здравствуйте! Должно быть, я сейчас занят (часть 1),

или Великие годы, больше хитов, больше туров и больше совместной музыки, чем, возможно, следовало бы. Прошу прощения за это

Где вы были, когда MTV впервые появился на телевидении 1 августа 1981 года? Что вы делали три дня назад, когда принц Чарльз женился на леди Диане Спенсер в соборе Св. Павла?

На протяжении восьмидесятых я и мои видео – как сольные, так и с Genesis – будут неотъемлемой частью этого нового, революционного телевизионного канала. Каким-то образом меня позвали выступить на свадьбе принца Чарльза и принцессы Дианы. Никаких свадеб или выступлений в барах, но я выступал на нескольких днях рождения королевской семьи и в какой-то момент даже непреднамеренно сыграл совсем неподходящие к торжеству песни о тяжелом разводе. И да, несмотря на ключевую роль обоих институтов в моей жизни – как британского «истеблишмента», так и «антиистеблишмента», если хотите, – я с большим трудом могу вспомнить, где я был и что делал летом 1981 года… и даже в течение следующих пяти лет.

В этом нельзя обвинить подкрадывающуюся старость – в тот момент, через шесть месяцев после выхода Face Value, мне было всего лишь тридцать лет, я был в самом расцвете, – равно как и рок-н-ролльное сумасшествие. Мне кажется, все гораздо проще – я не могу вспомнить те годы, потому что был слишком завален делами. Я был настолько занят, что даже не осознавал этого. Я понимал только то, что нести неожиданно появившуюся двойную ответственность – в качестве сольного исполнителя и вокалиста Genesis – было в разы сложнее, чем я мог себе представить. Чем кто-либо вообще, наверное, мог себе представить. Мало кому до и после меня выпадало счастье добиваться успеха одновременно в сольной карьере и со своей группой.

Но мне было как будто бы мало и этого: я с энтузиазмом взялся за еще одно дело – продюсирование. Успех группы повлек за собой сольный успех, который повлек за собой толпы людей, желавших постичь хоть немного имевшейся у меня «магии». Это были предложения не от каких-нибудь стариков; я был бы идиотом, если бы отказал людям, которых я считал друзьями и/или своими кумирами. Эрик Клэптон, Джон Мартин, Анни-Фрид из ABBA, Филипп Бэйли – они все хотели, чтобы я продюсировал их новые альбомы или, как в случае с Робертом Плантом, дал им совет.

Пытаясь втиснуть всю свою деятельность в разрывающийся на части график, я, ко всем прочему, становился все ближе и ближе к благотворительному фонду принца Чарльза. А это означало, что очень часто по вечерам я общался либо выступал для членов Дома Виндзоров. Это не было мне в тягость, но делало меня похожим на консервативного подхалима, любящего монархию и заискивающего перед ней. Ставший мне хорошим другом Чарльз советовал мне не обращать внимания на злые языки либо просто сказать ему, и он с удовольствием попросит маму объявить: «Снести им голову!»