Я – это ты, ты – это я

– Да, понимаешь, там что-то не чисто, я интуитивно это осознаю, – начала она тараторить, – ну, во-первых, молодой убийца укокошил с особой жестокостью немолодую женщину, потом попросил соседей вызвать полицию и спокойно дожидался ее приезда на лестничной клетке, попивая вискарик… Одно это уже немного странно, не находишь? Во-вторых, я сама лично слышала, как всю ночь под моей квартирой они орали, ссорились, дрались даже, кажется, но не это главное. Главное то, что следствие решило, что этот парень совершил убийство с особой жестокостью в состоянии аффекта, а я вот слышала, как женский голос сначала кричал «Умоляю», причем несколько раз. Потом снова драка, а потом женщина просила тоже довольно долго: «Пожалуйста, ну, пожалуйста». Но он все же ее убил, нанеся ей множество ножевых ранений. Так, спрашивается, о каком аффекте идет речь?! Надо разбираться…

– Надо не совать свой разлюбезный нос в чужие дела, – устало произнес Соловьев, – но это, видимо, не твое кредо. – Голос Олега стал отдавать металлом. – Послушай меня, Яна, забудь, забей, не надо стараться из мухи раздувать слона, иначе бед натворишь. Ты вдова моего лучшего друга, я за тебя перед ним в ответе, поэтому я запрещаю, слышишь, запрещаю тебе влезать в это дело! Я все сказал! Когда захочешь просто пообщаться, милости просим, звони в любое время! Все, разговор окончен!

И неожиданно Соловьев нажал «отбой».

Яна еще с минуту ошарашенно слушала короткие гудки, потом, разозлившись, с размаху швырнула айфон на диван.

Каким-то чудом не упавший на пол айфон описал кривую и шлепнулся в диванные подушки.

– Ну, Батон! Вот ведь гад! – Яна чуть не заплакала от обиды и разочарования, но успокоив себя тем, что она и без помощи Соловьева сможет докопаться до истины, пошла заваривать чай с лимоном.

В дурном расположении духа она рухнула в кровать и проспала до полудня, сама удивляясь, как это ей удалось – после стольких перенесенных треволнений.

Ее разбудила приглушенная мелодия айфона.

Проскакав в одном тапочке по квартире и с трудом найдя забытый ею вчера в диванных подушках телефон, Яна сиплым спросонья голосом пробурчала «Алло».

– Быстрова, – раздался веселый голос Соловьева, – ты что ж, еще дрыхнешь? А я тебя жду в кафе на ланч.

И не дав опомниться удивленной сверх меры Быстровой, он назвал адрес и, хохотнув, опять положил трубку.

Пытаясь понять, что это было, Яна еще с минуту сжимала в руке айфон, потом лихорадочно забегала по квартире.

Через полчаса неимоверных, буквально космических усилий и треволнений по поводу своей внешности, основательно помятой во сне, она уже подбегала к указанному Соловьевым кафе, которое, по счастливому стечению обстоятельств или из-за особого реверанса Соловьева, было расположено на той же улице, где и ее дом.

Кафе было очень уютным, мягкие диваны и приглушенный свет создавали «домашнюю» обстановку, располагая к откровениям посетителей, которых в столь ранний час было немного.

Войдя в просторную залу кафе, Яна сразу увидела могучую фигуру полковника, возвышавшуюся над декоративными стенами «кабинета» – столика с двумя диванами, отделенного от других такими же ограждениями.

Соловьев практически не изменился, разве что ежик коротких волос на его голове поменял расцветку и стал серебристым.

Олег приветливо помахал ей рукой и широко улыбнулся.

Почему-то Яна забеспокоилась – она так торопилась на встречу, что совершенно не уделила внимания макияжу и теперь смущенно семенила к столику.

– Привет, красавица!

В тоне Соловьева Яна не почувствовала издевки, это немного успокоило ее, но на всякий случай она не решилась кокетливо ответить на сомнительный для ее возраста комплимент и присаживаясь на диван, довольно прозаично произнесла:

– Привет, Олег. Что-то изменилось со вчерашнего вечера?

В ее голосе сквозила легкая обида на старого друга. Соловьев, видимо, заметил это и добродушно произнес:

– Яна, ты не обижайся… Я совершенно не планировал вчера на тебя наезжать… Но и ты должна понимать, что мои разговоры прослушиваются… Уж извини, голубушка…

Яна почувствовала, как щеки начали гореть… Вот дура я набитая, – мысленно ворчала она, а вслух произнесла:

– Ну, я, конечно, сначала хотела было обидеться, но потом передумала, – и Быстрова посмотрела, как прежде, с «искринкой» на друга.

– И правильно сделала, – Соловьев улыбнулся, но его голубые, «арийские» глаза оставались серьезными, – ты, Быстрова, как всегда, полезла в самое пекло, ну, не ищешь ты простых дел… Я пробил это дело по своим каналам и выяснил много неприятного.

– А что вообще может быть приятного в убийстве? – не удержалась, чтобы не съязвить, Быстрова.

– Да много чего, – тяжело вздохнул Олег. В квартире убитой был найден паспорт на имя Нечаевой Ирины Валерьевны, то есть собственницы квартиры. Но вот тут-то и начинается пурга… Дело в том, что, поскольку родственников у убитой не оказалось, на опознание были вызваны одноклассники и соседи.