Я – это ты, ты – это я

Яна слушала Соловьева, машинально переводя взгляд с седоватого ежика волос на голове на красивые длинные пальцы рук с ухоженными ногтями. Сама не веря в то, что боится посмотреть ему прямо в глаза, она старательно изучала глазами то красивые узорчатые салфетки под тарелками, то падающие снежинки за окном…

Размечтавшись, она вздрогнула, когда Олег произнес зычным голосом:

– А теперь внимание – «вишенка на торте»: соседи на опознании вообще ничего не смогли толком сказать – все-таки лицо убитой было сильно изуродовано, Но вот зато одноклассники единодушно не признали в убитой Нечаеву Ирину Валерьевну, 1974 года рождения. Оказывается, у нее на правой руке было весьма заметное родимое пятно, которого не обнаружили на трупе. И теперь Нечаева объявлена в федеральный розыск, хотя, судя по всему, будет считаться без вести пропавшей.

Заметив, какое впечатление произвели его слова на Быстрову, Олег выдержал театральную паузу и продолжил:

– Так что, дорогая моя «Мисс Марпл», уйми-ка свое рвение пока что, хотя бы до выяснения обстоятельств… Ситуация неоднозначная… Убить – убили, но кого убили – пока не ясно… вот, в чем, как говорится вопрос… Следаки, разумеется, будут пробивать по отпечаткам пальцев труп. Но пройдет какое-то время, прежде чем выяснится – есть ли «пальчики» в базе или убитой оказалась неизвестная доселе полиции личность.

Глаза Яны округлились от изумления:

– Так это, может быть, ошибка какая-то? А как неизвестная женщина оказалась в этой квартире? Да еще с эскортником? Ты точно уверен?

– Эх, Быстрова, Быстрова, – Соловьев прищурился, – разыгрываешь из себя сыщика, а не знаешь даже своих соседей.

– Да это ж не деревня, – огрызнулась Яна, – чтобы все всех знали, ведь люли шмыгают туда-сюда, никто не здоровается друг с другом. Народ другой стал, в квартирах одни арендаторы, – Яна впала в глубокую задумчивость и не сразу расслышала следующую фразу Соловьева:

– Пока не выяснили, где Ирина Нечаева – жива или нет, пока не выяснили, кого убили в квартире Нечаевой, Быстрова, я запрещаю тебе заниматься этим делом – ни в частном порядке, ни в факультативном, ни в каком, – чуть было не вскрикнул он, но вовремя понизил голос, увидев, как скучающие у барной стойки официанты, с интересом воззрились на них.

Слегка смутившись такой экспрессивности Соловьева, всегда столь спокойного и рассудительного, Яна тяжело вздохнула и пробубнила:

– А мне вот кажется, что эскортник тут не при чем… Понимаешь, ну что он – сначала убил, причем зверски, по-садистски прямо, потом вызвал полицию и ожидал ее появления, потягивая вискарик. Так что ли?!

Следователь хмыкнул. Потом вдруг взяв за руку Быстрову, тихо произнес:

– Яна, я очень прошу тебя, не вмешивайся ты в это дерьмовое дело, я волнуюсь, как бы ты не пострадала. Ведь не известно, что на самом деле произошло. Я специально тебя сюда позвал, чтобы все тебе, как следует, разъяснить. Дело сложное…

– Ты тоже считаешь, что «мальчик по вызову» не виноват? – Яна не рискнула выдергивать свою руку из огромной лапы Батона. И хотя ей было приятно, что Олег так печется о ней, она, словно спаниель, еле сдерживалась, чтобы тут же не побежать расследовать убийство непонятно кого.

Олег первым опомнился и убрал руку. Оба смущенно замолчали на пару секунд. Яна первая нарушила молчание.

– Понимаешь, Олег, – сказала она проникновенным тоном, – я, конечно, в пекло не полезу, но и забыть это не смогу. Ты уж прости… Мне очень приятно, что так заботишься обо мне, но…

– Но ты опять решила все испортить, – буркнул Соловьев. – Тогда давай так, – он встал из-за стола и потянулся за курткой, – я понимаю, что не лезть в это дело ты не можешь, потому что не можешь… Но давай ты будешь каждый, слышишь меня, Яна, каждый свой шаг предварительно согласовывать со мной. Иначе я…

– Иначе ты посадишь меня в кпз, – звонко рассмеялась Быстрова.

– Это уж, как минимум, – улыбнулся в ответ Соловьев, – правда, Янка, давай без подвигов и эксцессов. Я, конечно, на всякий случай предупрежу старшего группы о твоем несносном характере, чтобы они тебя не арестовали, но и ты должна уважать меня и мою просьбу, – сердито сдвинул брови «важняк».

– Обещаю, обещаю, – встала и Яна.

Олег помог ей надеть пальто.

Они вышли на улицу. Шел пушистый крупный снег. Снежинки, кружась, оседали на ресницы и смешно таяли на носу.

– Ну, давай, подруга, – Соловьев улыбнулся и вдруг порывисто прижал к себе одеревеневшую от неожиданности Яну. – Веди себя прилично, ты мне, как ни странно, очень дорога.

Не дав опомниться Быстровой, он пошел прочь. Пискнула сигнализация огромного черного джипа.

Соловьев быстро сел в машину и через минуту Яна осталась стоять на улице одна, так и не пришедшая в себя после эскапады Батона, давнего верного друга ее мужа, спасавшего ее и Маргошу так часто из разных передряг, связанных с их неистребимым желанием раскрывать преступления.