Я это все почти забыл

давно привыкли жертв не подсчитывать. Старайся, дорогой Ленька, не оказаться

среди них!

Можно тоже вспомнить Достоевского. Но где действительно преступление и

где наказание справедливое? Не имею ни отваги, ни достаточных знаний, чтобы от-

ветить на эти вопросы. Мы в ЧР переживаем свои экстремы, свои новые преступле-

ния против невиновных, и виновные процветают в пиджаках неожиданных красок.

Мы с Миреком отпраздновали 50-летие начала наших путешествий. Простые

люди не забывают, отзываются прекрасными письмами и лично. В Злине открыта

постоянная экспозиция о нашей жизни и труде. Издана книжка «50 вопросов и 50 от-

ветов HZ» 18. Сейчас работаю над эссе на тему толерантности. Издательство

«Примус» решило издать исправленные копии всех наших путевых очерков. Будет

переиздано все, что мы написали и подписали полстолетия назад. Извини, что мне

так захотелось гордиться этим фактом. Но не вижу вокруг много людей, которые

готовы сегодня отвечать за все, что высказали, написали, сделали в течение про-

шлых пятидесяти лет. <. .>

Обнимаю тебя и вас обоих! Твой Юра.

P.S. Моей жены Юлианки уже больше трех лет нет в живых. Но жизнь была

щедрая, я снова живу рядом с прекрасной и доброй женой 19.

Каждый раз, когда приближается август, охватывает тревожное пред-

чувствие. Даты, даже болезненные, требуют от прессы откликов, но как от-

зываться, не повторяясь, тридцать раз подряд? Когда в Омске, на берегу Ир-

тыша, я завел в кругу рабочих разговор о чехословацких событиях 1968 года,

оказалось, что для тридцатилетних это почти как битва русских с монголами

на Калке. Когда это было! А люди постарше и в прежние-то времена мало что

понимали и теперь припоминают по большей части то, что когда-то вложила

в головы идеология: «чехи продались Западу», «мы их кормили на свою го-

лову», «нас не любят, потому что мы сильные».

Это особенность советского массового сознания, пусть только части, во

второй половине ХХ столетия. Нервный переход к рынку, захват российским

и иностранным частным капиталом предприятий по добыче и транспорти-

ровке природных ресурсов, передел экономики, банков, страховых компа-

ний, часто с разбоем и стрельбой, обнищание населения, чувство полной без-

защитности перед взявшей власть кучкой людей, назвавших себя демокра-

тами, с личной охраной, численностью большей, чем была у царей, не вме-

щались в сознание сбитых с толку «низов» и окончательно выводили про-

блемы Восточной Европы за пределы живого интереса.

В канун тридцатилетия событий замысел редакции был прост: свести

на газетной полосе деятелей, причастных к Пражской весне с той и другой

стороны, давно не общавшихся друг с другом и согласных сказать, что те-

перь испытывают к другой стране, в каком направлении их мышление эво-

люционирует.

И вот я в Праге.

…Быстро несется автобус из Праги к Индрихову Градцу, откуда на по-

путном транспорте можно добраться до хутора Седло. Разглядываю попут-

чиков. Рядом со мной щекастый здоровяк лет сорока, берет сдвинут на бро-

ви. По-русски понимает, но говорит чуть-чуть. Зовут Матей, он из Западной

Чехии, из Домажлиц, центра Ходского края (Ходовии). В дремучих лесах и в

горах отважные ходы, издавна свободные люди, признававшие только

власть короля, вооруженные дубовыми посохами (чеканами), с послушными

им огромными псами, под знаменем с изображением песьей головы тысячу

лет назад несли охрану границы с Баварией, потом прославились подвигами

в эпоху гуситских войн. Роман о «псоглавцах», одну из любимейших у чехов

книг, написал Алоис Ирасек.

Матей, конечно, знает о герое романа Яне Козине (его настоящее имя

Ян Сладкий) и его матери, стойкой Козинихе, помнит сцены разгрома по-

встанцев и казни гордого Яна, и когда он перед смертью не к оружию звал