Я. Философия и психология свободы

Истинное Я не знает себя. Удивительно то, что даже философы и психологи, профессионально занимающиеся тем, что они называют «сознанием» или «душой», не обнаружили этот логический факт, который озвучивался еще в древних текстах. Эту догадку можно, например, найти в Брихадараньяка-упанишаде (4.5.15), где говорится о процессе, который в наших терминах можно назвать аннигиляцией самосознания в Сознании: «Но когда все для него (самосознания) стало Атманом (Сознанием), то как и кого сможет он видеть, то как и кого сможет он обонять, то как и кого сможет он вкушать, то как и кому сможет он говорить, то как и кого сможет он слышать, то как и о ком сможет он мыслить, то как и кого сможет он касаться, то как и кого сможет он познавать? Как сможет он познать того, благодаря кому он познает все это? Он, этот Атман (Я) есть „Не это и не то“. Он непостижим, ибо не постигается, неразрушим, ибо не разрушается, не прикрепляем, ибо не прикрепляется, не связан, не колеблется, не терпит зла».

Разве не очевидно, что истинное Я в первую очередь не может видеть, обонять, вкушать, говорить, слышать, мыслить, касаться, познавать самого себя? Ведь все эти психические акты превращают Я в Оно и становятся атрибутами самосознания. Только узнав себя, можно видеть, обонять, слышать и касаться себя. Более того. Только узнав самого себя, можно воспринять и нечто отдельное от себя. Лишь услышав себя, можно услышать другого. До той поры Я есть Все. Именно таково состояние младенца. Для новорожденного весь мир есть Я. Он не только не знает других в этом мире, он еще не узнал себя. Ему неизвестно, что у него есть душа. Лишь затем он совершает акт cogito, становясь свидетелем собственного существования. Свои руки и тело он узнает еще позже и сохранит это любопытство к себе в детстве (которое по Фрейду является первичными либидозными проявлениями в форме сексуального нарциссизма). А еще чуть позже он узнает в зеркале свое лицо и свои глаза, устремленные на самого себя.

Кем-то замечено, что двое перед зеркалом не в состоянии сохранить невозмутимость, ибо ощущают некую нелепость и комичность этой раздвоенности. Как уже говорилось, самосознание находится в непрерывном присвоении себе нуминозного Я. У панпсихического Сознания не может быть органов восприятия, и оно смотрит на мир глазами самосознания. Новорожденное в солипсическом тезисе самосознание чувствует себя «очами Божьими». Именно так смотрит младенец на мир, познавая его как свое продолжение, и эта младенческое ощущение собственной трансцендентности остается с человеком на всю жизнь. Ему давно уже известно, что он – лишь один из многих в этом мире, но предощущение единственности сохраняется. Зеркало не показывает ему Я. Оно показывает постороннего, который, тем не менее, есть носитель Сознания. Двое в зеркале вызывают чувство абсурда, ибо не может быть двух Я (двух Богов). Зеркало опять лжет. В этом его дьявольская суть, ибо «дьявол» в первоначальной этимологии означает «лжец». В христианской традиции зеркало становится анти-иконой, которой нет места в храме. Принято считать, что заповедь «Не сотвори себе кумира», категорически запрещающая в иудаизме (и исламе) изображения бога, связана с борьбой против идолов, но в ней содержится также интуитивная догадка, что нуминозное Я невозможно увидеть.