Я, физрук-профессор магии

- Э-э-э... Дверь. Да, дверь. Скажи, вчера, пока я отсутствовал, кто-нибудь входил в мою комнату или же пытался это сделать?

- Нет, профессор, - незамедлительно деревянным голосом отозвалась дверь. - Пока вас не было, никто не открывал меня.

Эльф с любопытством поглядывал на меня. Я призадумался. Значит, либо записка уже лежала в журнале, либо же неизвестный доброхот изыскал иной способ проникнуть внутрь. Блин, да я нахожусь в здании битком набитом волшебниками! Кто знает, на что они способны?

Пройдя несколько шагов, мы столкнулись с Германом Бухольцем. Он выходил из своей комнаты и видок у него был, мягко скажем, неважнецкий. Называется "после вчерашнего". Увидев меня, бедный профессор машинально шарахнулся в сторону и сделал глотательное движение, словно его затошнило. Острый кадык судорожно подскочил на его тощей шее. Он весь позеленел и, выпучив налитые кровью глаза, жалобно уставился на меня. Мне даже стало жаль страдальца. Ибо в его нынешнем состоянии была и моя доля вины, чего уж там!

Я мягко взял его под локоть и доверительно сказал:

- Коллега, от вашей хвори есть два надёжных проверенных средства.

Его помятая физия вспыхнула надеждой.

- Первое, это похмелиться водкой и пить в дальнейшем в основном ее. И второе - накатить крепкого огуречного рассолу, настоянного на хрене. И все как рукой снимет.

Прижимая обе руки ко рту, Бухольц так беспомощно заморгал, что я понял, что ни о том, ни о другом продукте он не имеет ни малейшего понятия. А еще учитель алхимии называется.

- На счет водки пока ничем не смогу помочь, но рецептом хорошего рассола поделюсь. Зайдете ко мне в класс после первого урока.

Бухольц, не в силах высказаться, лишь молча кивал. Так мы и шли всю дорогу втроем, как самые ранние пташки, пока не спустились этажом ниже. Здесь было на порядок оживленней. Стали попадаться первые разодетые в мантии разных цветов школяры. Коридоры и залы наполнялись гомоном разбуженной ребятни. Кто спешил в столовую, кто, прижимая к груди учебники, явно поторапливался в класс. Иные просто зевали, пытаясь проснуться, а другие целеустремленно шагали в известных им направлениях. Я же, повторюсь, без сопровождающих меня Пиви с Бухольцем уже бы успел раз десять потеряться.

С учителем алхимии скоро пришлось расстаться. Так же как и я, не имея никакого желания идти завтракать, он свернул в поворот, ведущий в кабинет алхимии. Меня же эльф повел дальше, сквозь все увеличивающуюся запруду щебечущих учеников обоих полов и возрастом от десяти до семнадцати лет. Насколько я помнил из завязавшегося на пьянке разговора, в школе обучалось порядка более четырехсот детей. И все - колдуны и ведьмы. Не слабо, да?

Вскорости мы оказались на первом этаже, свернули пару раз налево, пару направо, достигли конца одного из замковых крыльев, и остановились в темном и прохладном, как внутренности холодильной камеры, тупичке. Тупичок заканчивался большой, похоже, железной, дверью. Эльф уже привычно мрачным голосом сообщил:

- Пришли. За дверью ваш класс, профессор.

Неожиданно для себя я почувствовал волнение. А справлюсь ли? Пока мне здорово удается всех дурачить, но не стоит пытаться надуть самого себя. Я же физрук, а не профессор магии! Ладно, где наша не пропадала. И я решительно шагнул к двери.

Войдя в класс, я замер за порогом, невольно принюхиваясь и чувствуя как мои губы разъезжаются в ностальгической улыбке. Подумать только, вроде только вчера был в родной школе, в которой и помер, а вот поди ж ты, соскучился... Этот непередаваемый запах свежей краски, мела, мокрых тряпок и неизменной пыли. Класс был большой, с тремя огромными стрельчатыми окнами, забраными декоративными решетками. За окнами виднелись далекие просторные ландшафты, что навевало мысль о том, что школа располагается на какой-то возвышенности. По каменным стенам висело множество картин, изображающих суровых и мудрых мужей, какие-то каббалистические таблицы, рисунки пентограмм и прочая магическая муть. Четыре ряда парт с табуретками. Вдоль одной из стен тянулись крепкие дубовые полки, уставленные самыми разнообразными и диковинными предметами, многим из которых я был не в состоянии даже дать названия. На дальней от входа стене огромная классная доска привычно коричневого цвета. Перед ней заваленный книжками и канцелярией стол и удобный на вид стул. Мое место учителя. Я отважно прошагал, цокая подметками ботинок по шероховатым плитам пола и опустился за стол. Положил по правую руку от себя журнал, часы-луковицу, палочку-указку и осмотрелся.

На столе несколько учебников, чернильница, стопка писчей бумаги и несколько свежезаточенных перьев в подставке. Минимум необходимого. Остальное, то бишь, знания, которыми я обязан делиться, по идее, должны были быть в моей голове. А их-то как раз и не было! Точнее, были, но глубоко упрятанные в недрах мозга порабощенного мною профессора Геральта Даркена. Я еще раз взглянул на циферблат. О, уже без десяти девять. Как быстро бежит время. Значит, скоро первые ученики моей специальной экспериментальной группы, хм, неудачников, начнут входить в класс. Блеск.