Я, Гримм (СИ)

У меня урок русского языка. Училка такая нуделка. Она постоянно говорит о правилах, о буквах, учит нас писать, пытается по—крайней мере.

Мама не ответила на мои вопросы, а мои кошмары до сих пор продолжаются. Мне нужно что—то узнать, что—то, что хоть на пару минут приглушит тот рёв в моём подсознании. До сих пор перед глазами всплывает тот зверь, его когти. Я потрогала плечо, оно всё болит. Ну, ещё бы. Такое не заживает за месяц.

Вошёл директор. Он выглядит обеспокоенно, и постоянно смотрит в мою сторону, немного щурясь. Что с ним не так?

— Эмили, тебе лучше выйти, — женщина на высоких каблуках, с уложенными на бок волосами в стиле ретро, длинной юбке и какой—то цветастой блузке, указала мне дверь.

— Не очень—то и хотелось здесь сидеть, — я ворчу, но знаю, что она меня слышит.

Я вышла в коридор. Там меня поджидала полиция. Два каких—то детектива, нервно перебирают листки блокнота и озираются по сторонам. Увидев меня они почему—то стали ещё сильнее нервничать.

— Эмили, здравствуй. Я детектив Купер, а это детектив Самерс, мы можем задать тебе пару вопросов?

— На каком основании? Уж, простите, моя мать юрист, я обязана спросить, — я щурусь, а он еле заметно сжимает губы в полуулыбке. Нужно же разрядить обстановку.

— Понимаешь, случалась беда.

— О, я вам сочувствую. Надеюсь, что ничего серьёзного. Зачем здесь я?

— Твоя мама… она… умерла.

— Смешно, — что он только что сказал? Этот тип что—то промямлил? — Вам никогда не стать комиком, лучше сидите в своём затравленном вонючем участке и нос не суйте не в те дела. Мне нужно домой.

— Эмили, это правда. Поэтому мы и здесь.

Не может быть, этого не может быть. Моя мать не может быть мертва. Она же такая сильная, выносливая, гордая, она не могла умереть. Я не хочу верить в эту ересь.

— Тебе нужно проехать с нами в участок. Мы зададим тебе пару вопросов.

— Пошли к чёрту, — я кричу и бросаюсь к выходу. Я не верю им, нужно проверить. Скорее всего они лгут мне, я должна знать наверняка.

Я не помню, как добежала до дома. Там вокруг была полиция. Они ходили, осматривали участок, делали другую бесполезную ерунду. Кажется, им вообще все равно на то, что происходит. Я побежала в дом, и ни один из них меня не остановит. В гостиной лежала она. Такая красивая, словно спит. Я опустилась перед ней на колени, хотя все вокруг смотрели на меня, а кто—то пытался оттащить.

— Не прикасайся ко мне, — прошипела я, когда один из сотрудников полиции попытался поднять меня и увести, и он словно увидел чудовище, потому что отступил и больше не попадался мне на глаза.

— Эмили, — ох, нет, снова эти детективы. Мне нужно время, нужно время, чтобы попрощаться с ней. Это так глупо всё. Всё это. — Нужно поговорить.

Я встала и отошла. До сих пор не себе. Холод по коже, мурашки и кажется, теперь к моим кошмарам добавится и этот. Он станет одним из многих моих кошмаров. Тело матери лежавшие у моих колен.

— Я была в школе, я не знаю, что тут произошло. Утром мы с ней повздорили, как обычная семья, но вас это не касается. И если вы не думаете, что я убила свою мать, то надеюсь, что на этом всё, потому что мне больше нечего вам сказать.

— Тебе говорит о чём—нибудь город Портленд? Это были последние слова твоей матери, — сказал детектив Купер. Его губы напряженны, руки сжаты, он пытается проявить себя, раскрыть дело. Ему вовсе не интересно, кто же сделал это с хорошим человеком.

— Ни о чём.

— Мы тебе сочувствуем.

— Оставьте себе свои сочувствия, они все равно не помогают.

И когда я стала такой взрослой? Когда убила зверя, накинувшегося на меня и пытавшегося убить, или когда мне начали сниться кошмары? Я ещё слишком мала для всего этого. Слишком.

— Ну же. Проснись! Проснись! — этот голос мне знаком. Приди в себя, Эмили.

Я резко открываю глаза и сажусь на кровати. Снова этот кошмар. Он один из многих, что мне снятся ежедневно. Когда это всё закончится? Я уже даже умереть готова, лишь бы не вспоминать всё это снова.

— Капитан? Какого чёрта ты тут делаешь?

— Я же говорил, что заеду. Что это с тобой? Ты дёргалась в ковульсиях, как ненормальная.

— Не твоё дело, — я отмахиваюсь, но ему этого мало.

Надо сделать вид, что я ничего не знаю, иначе придётся его убить. Он подозрительно смотрит на меня. Эти взгляды меня уже достали.

— Я не скажу тебе ничего. Ты опасна, уезжай. Иначе мне…

— Слушай, я так и знала, что ты мне ничего не скажешь. Раз ты не хочешь мне помочь, то мне придётся помочь себе самой.

— Доставка пиццы, — раздался грубый голос из—за двери.

Я обошла его и взяв кошелёк, направилась открывать. За дверью стоял рослый мужчина, лет так сорока, слегка сгорбленная спина, небритое лицо и кривая ухмылка.

— Вот ваши деньги, — я протянула ему их, а он радостно схлынул, потому что не ожидал этого, ведь чёрт возьми, он опаздал на 20 минут. Что—то среднее между кошкой и рысью. Он не посмотрел на меня, а развернувшись пошёл к своему мотоциклу.

Я с удовольствием откусила кусок пиццы. Мясная. Я их обожаю, и совсем не пониманию этих травоедов, особенно тех, кто ест пиццу с оливками. Вы вообще люди?!