Я и мои истинные (СИ)

— Здесь есть законы. И шанс на нормальную жизнь, — ответила я. — Никто не помешает тебе видеть дочь, переписываться, воспитывать. В отличие от тебя, я не стану лгать в письмах про ее состояние или ставить препятствия. Ты продолжишь быть ее отцом.

— Можно вопрос? Так вот… О какой нормальной жизни может идти речь, если ты постоянно в опасности? Да к тому же за прочими своими детьми уследить не способна!

Над головами пронеслось сердитое шипение. Каин проскользнул в комнату, раздвигая разбросанные на полу игрушки завораживающим черным хвостом. Встав за мной, покровительственно опустил руку на мое предплечье. «Ты забываешься» — говорил весь его вид.

— Не смей повышать голос на мою женщину.

— Козыри пошли, я смотрю…

Идрис хмыкнул. Преимущество было на моей стороне. Но почему же так неприятно видеть боль в его глазах, когда он сам лишил меня первых мгновений с дочерью?

До боли стиснула кулаки, позволяя боли отвлечь от ненужных мыслей.

— Силой забрать Зиру не выйдет. Тут ты прав.

Он молчал.

— У тебя тоже много врагов, но нет пробудившегося дракона под боком и моих связей. Я одна из самых богатых женщин империи. В моих руках вся индустрия развлечений, а благодаря союзу с абканатом я смогла добиться, чтобы многоногам позволили учиться наравне с остальными детьми. Зира сможет поступить в школу вместе с братьями, а ты — продолжить деконструировать общество арахнидов, — пришлось смягчить тон. — Никто не свяжет ее с богиней Саарганиша. А когда подрастет, займет положенное ей место — если, конечно, захочет. Но у девочки должен быть выбор и полноценная семья!

— Все слышал? — лениво поинтересовался Каин, накручивая выбившуюся прядь из моей косы на палец. — Не пытайся дергаться. Ты мне не соперник.

Скир посмотрел куда-то сквозь меня.

— От тебя я такого не ожидал, Софи. Честно признаюсь, от кого угодно в этом паршивом мире, но не от тебя.

— Мир действительно паршивый. В нем нужно отрастить клыки, чтобы защитить свое, — отозвалась я.

— Недооценил… Со всех сторон зажали. Я бы восхитился такой продуманностью, вот только паучий спектр эмоций больно скуден, — Он принялся вышагивать вдоль стены, царапая ее отросшим хитиновым когтем. Яд, сочившийся с уст, мог убить небольшую стаю зулу. — Позволь похлопать. Наша дочь — твоя. Расти ее, точно куколку, отбирай острые предметы и обкладывай ватой, как это делают твои мужья с тобой. Она точно будет благодарна.

— Лучше расти в постоянном страхе оказаться в кандалах?

— Напомни-ка, сколько времени в них сидела ты…

— Довольно!

Пылающие щеки, бледное личико. Зира вошла прямо в тот момент, когда я намеревалась продолжить бессмысленный поток взаимных обвинений. Дочка растолкала моих мужей, пытавшихся удержать ее, порывисто приблизилась к нам.

Все в ней, включая осанку и изгиб тонких черных бровок, говорил о крайней степени недовольства.

— Моя богиня, — шумно сглотнул скир, мгновенно теряя прежний запал. — Тебе не стоит здесь быть, я…

— Ты оскорбил мою мать. Извинись немедленно, — процедила Зира, затем повернулась ко мне. — Я все слышала. Ты желаешь, чтобы я осталась в Нан-Шэ и росла вместе с братьями.

— А ты этого хочешь? — дрогнув, спросила я.

33

— Хочу.

Позади болезненно выдохнул сквозь зубы Идрис.

— Хочу, — повторила Зира серьезно. — Но не останусь.

— Я не понимаю…

Чувство беспомощности было таким острым, что Каин не удержался и обвил меня хвостом, бережно усаживая себе на бедро.

Зира обдумывала каждое слово, прежде чем сказать его.

— Потому что есть долг. Добровольно взятый долг. Я хочу быть хорошей королевой, такой, которая сделает арахнидов достойной расой. Мне нужно стать для них примером, что будет невозможно при жизни вдали… Это еще не все, — Она оттолкнула ладонь отца, нежно поглаживающую ее чернокудрую головку. — Я люблю тебя. И я рада, что ты испытываешь ко мне такие же чувства, раз готова нарушить собственные принципы. Но не нужно. Оно того не стоит.

Я почувствовала, как в уголках век родились и набухли горячие капли влаги.

— Приехав сюда, я многое для себя поняла. Все сложилось правильно. У тебя есть люди, которые боготворят тебя и будут защищать, а у этого… у отца, — выдавила девочка с трудом, — нет никого. Я нужна ему.

— Зира, — Идрис пораженно застыл. Должно быть, раньше дочь не торопилась признаваться ему в теплых чувствах.

— Я хотела знать, кто ты, и я узнала. Здесь было хорошо, но пришла пора вернуться домой. Ты простишь меня за отказ?

Теперь уже две пары одинаковых изумрудных глаз пристально вглядывались в мое лицо. Я всхлипнула, злясь на себя за слабость. Опустившись перед Зирой на корточки, крепко обняла ее пахнущее яблоками и весенней прохладой тельце. Дочь прикрыла глаза. Расслабленно засопела.

— Я так сильно тебя люблю.

— Знаю. Я буду часто посещать столицу с визитами, только подожди. Ты будешь гордиться моими достижениями. Клянусь.

И в итоге утешали все же меня…

Как горько. Но что еще я могла сделать для ее счастья, как не позволить самой определить свою судьбу?