Я и Тёмка

«Я волком бы выгрыз бюрократизм.
К мандатам почтения нету.
К любым чертям с матерями катись любая бумажка.
Но эту…»

Я поневоле заслушалась. Папа читал так, как читают артисты по телевизору. Я не могла понять, как он это делает, но оторваться было невозможно. Он вскидывал голову, прищуривал глаза, поднимал руки, прикладывал их к груди, а под конец гордо поднял скрученный блокнот вверх. Когда он закончил, все захлопали в ладоши.

– Надеюсь, ты примерно так завтра расскажешь, – сказала бабушка.

– Н-да, – только и ответила я, поспешив в свою комнату. Там я встала перед зеркальным шкафом и попыталась прочитать, подражая отцу. Но выходило как-то не так. Тут дверь открылась и вошла мама:

– Я слышу, ты стихи заново перечитывать стала. Помочь тебе?

– Мам… как это у него получается так читать?..

– Как получается? Папа наш режиссерский факультет Института культуры окончил, это раз. А Маяковский его любимый поэт – это два.

– Ну а как всё-таки? Что такое надо делать, чтобы получилось похоже? Блокнот в руки взять?

– Не в блокноте дело. Ты прочти мне. Я скажу, в чём твои ошибки.

Я начала читать. Мама слушала молча, ни разу не перебила.

– Ты молодец. Всё у тебя правильно. Однако есть правила, о которых ты не знаешь. Например, ты почти не делаешь пауз.

– Пауз?

– Ты почти не останавливаешься. Разве для того, чтобы воздух набрать.

– А как нужно?

– Нужно делать паузу не только для вдоха и выдоха, а для того, чтобы отделить один смысловой кусок текста от другого. И ещё для того, чтобы сделать какой-то акцент.

– Акцент?

– Батюшки! Или я говорю очень сложно, или ты у меня очень мало знаешь. Акцент – это смысловое выделение. Акцентировать – выделить что-то, мысль или слово.

– Как паузой можно акцентировать?

– Ещё как можно! Когда человек делает паузу, все начинают прислушиваться.

– Я не знала.

– Я и говорю, есть определённые правила, о которых ты не знаешь. Поэтому вместо стихов у тебя получается «бу-бу-бу». Но это ещё не всё.

– Да?

– Конечно. Зачем тебе дан голос? Им можно прекрасно пользоваться. Где-то нужно читать ровно, где-то тише, а где-то громче.

Это называется «окрашивать речь интонацией».

– Мам, ты столько всего знаешь…

– А ты думала, я только уху хорошо варить умею?

Я засмеялась.

– Ну, а ещё чего-нибудь? – я села рядом, поджав коленки к подбородку.

– А ещё не стой, как деревянная. Стоять нужно раскованно, – мама подумала и тут же добавила: – Не развязно, а раскованно. В исполнении стихотворения должны принимать участие руки, лицо и даже весь корпус, когда это нужно. Ну и, конечно, глаза. Не надо их таращить! Совершенно не нужно! Гляди так, словно видишь, о чём читаешь. Всю эту науку ты один раз прочувствуешь и никогда больше не забудешь. Так что бояться нечего: это разговоров много, на деле быстрее.

Мы с мамой тренировались весь вечер. Она поправляла меня. Взмахивала руками, если нужно было читать громче, опускала руки, когда нужно было читать тише. Наконец, она сказала, что всё вполне нормально. Я легла в кровать, но никак не могла уснуть, всё думала: «Ну как я завтра прочитаю? Что наши скажут? У нас ещё никто так не читал».

Литература была вторым уроком: я еле дождалась.

– Первый… Может, кто-то сам желает? – подняла глаза от журнала Любовь Ивановна. – Тогда Арсёнова. Ты у нас по алфавиту первая. О! Ты и руку тянешь! Прости, не заметила. Что ты будешь читать?

– Маяковского. Стихи о советском паспорте.

– Немного не по возрасту, но…. Иди к доске и начинай.

Я вышла, ужасно волнуясь. Встала лицом к классу. Все занимались своими делами. Андрей что-то перекладывал на столе. Таня с Леной тихо разговаривали, Лёшка рисовал в тетради. В общем, как всегда.

Я начала звучным, твёрдым голосом. Выдерживая паузы, гордо подняв голову вверх. Мне самой нравилось, как я читаю. То вверх, то вниз. Пауза. Громче. Ещё громче. Совсем тихо. Стихи лились так, словно это были не стихи. Как будто я жарко и воодушевлённо кому-то рассказываю о себе. Я ничего не видела, пока читала. А когда закончила, то все тридцать пар глаз неотрывно смотрели на меня. В классе была тишина.

– Ты просто молодец! – воскликнула Любовь Ивановна. – Пятёрка. А в дневник – с двумя плюсами!..

Я села на место, а учительница всё никак не могла успокоиться. У меня же словно гора с плеч свалилась – так хорошо и легко стало.

– Кто следующий?

Тут руку подняла наша отличница Таня.

– Иди, Танечка, к доске.

– Любовь Ивановна… Я сегодня читать не буду, можно?

– И я! Ия! – тут же стали раздаваться голоса со всех сторон.

– Понятно, – улыбаясь, ответила Любовь Ивановна. – Сегодня больше никого не спрошу, но учтите. Планка поднята. Пятёрка теперь – это так, как читала Оля, а вовсе не за знание текста. Понятно?

Когда мы возвращались из школы домой, Андрей сказал:

– Слушай! Тебе ведь в театральный институт надо! Я просто обалдел. Нет, сначала даже не понял, что это ты! Вроде ты, а вроде не ты. Классно читала. Я, как и Танька, подумал, будто сегодня лучше не выходить даже. В общем, молодца!