Я и Цдл

Однако в новую жизнь прежние хозяева их с собой не взяли - самим бы выжить. А поскольку личностями "ординарцы" были заурядными и кроме как угождать ничего не умели, существование их как-то резко ухудшилось. Уже престарелые граждане, они вынуждены были довольствоваться государственной пенсией, ну и конечно, потихоньку распродавали то, что успели наворовать при советской власти. То есть совсем нищими они конечно не стали. Но если даже такой заслуженный (и небедный) литератор, как Сергей Михалков, в одном из телеинтервью тех лет сказал, что ему не по карману обед в ресторане ЦДЛ, что уж говорить о бывших третьих помощниках вторых секретарей и прочей подобной шушере. Про ресторан ЦДЛ им можно было забыть. Но оставалось такое прекрасное место, как нижний буфет!

Нижний (потому что располагается в подвале) буфет являлся во времена моего пребывания в Цэдеэле довольно демократичным местом. Особо жратвы там никакой не подавали, но всегда были бутерброды и пирожки по приемлемым ценам, а главное - там подавали в разлив коньяк и водку. Что еще нужно недооцененному на старости лет литератору? Вот и сидели целыми днями в буфете деды, бывшие "советские писатели", кляли "продажный демократический режим", вспоминали, как в молодости бегали за юбками. Ну и пили, конечно. Часто к вечеру доносится из подвала:

- Валер, Тоша опять обоссался!

- Блядь, давай, тащим наверх.

На полу лужа, обоссаного деда волокут проветриться, посетители наслаждаются запахом советской литературы. А Тоша на следующий день сидит, как ни в чем не бывало и опять квасит. А хули делать? Жизнь-то прошла мимо.

4.

В каждом, уважающем себя городе, должен быть свой городской сумасшедший. И не только в городе, но и в любой уважающей себя организации. Естественно, что в таком выдающемся культурном учреждении, каким безусловно являлся ЦДЛ, чудаков тоже было немало, учитывая, что писатели вообще народ припизднутый. Григорий Климов, например, в своих произведениях так вообще прямо утверждает, что все литераторы дегенераты и скрытые гомики, а сосать хуй - истинное предназначение писателя.

Самым ярким местным придурком был некий человек по кличке "Полароид" (фамилия его была не то Кодак, не то Коник). Выглядел он как настоящий бомж - немытая рожа, какой-то допотопный берет, рваные сандалии, старинного фасона грязные брюки. Гардероб этот претерпевал незначительные изменения в зависимости от времени года. В общем, на вид шестидесятилетний алкаш, хотя на самом деле, он, по-моему, не курил и не пил. Подрабатывал Полароид тем, что брал на реализацию книжки с лотка Дома Литераторов и мотался с ними по Поварской - от Арбата до Садового кольца, предлагая с наценкой всем, кто попадался навстречу. Молва утверждала, что человек этот попал когда-то в Союз писателей, потому что бегал для Михалкова за сигаретами. Так или иначе, Полароид возомнил себя охуенным талантом и году в 97-ом на собственные средства, собранные путем сдачи стеклопосуды, опубликовал брошюрку страниц на десять, с поражающем своей новизной названием - "Деревенский детектив". Дело осталось за малым - найти своего читателя. Однако попытки прочитать вышеупомянутый шедевр персоналу ресторана наталкивались на ленивый отпор в виде отработанного веками выражения - "пошел на хуй". Продать шедевр на улице случайным прохожим тоже не получилось. И тогда Полароид начал доставать тусующихся в ЦДЛ известных писателей, предлагая купить его книжку, а также дать деньги на новый роман, который если будет опубликован, несомненно станет претендентом на Нобелевскую премию по литературе, и это в худшем случае, поскольку достойных конкурентов на ниве сочинительства у Полароида нет.

- Сука Евтушенко, - говорил Полароид, задумчиво наблюдая, как я сгребаю на лопату собачьи фекалии, - вчера попросил его: "дай тысяч сто, роман издать", а он отвечает, мол нет с собой столько. Жмот, бля - хули для него сто тысяч?

- И что, так ничего и не дал? - вежливо интересовался я.

- Дал сто баксов, а толку? На такие деньги даже бабу нормальную не снимешь. Ничего, мне из Думы этот, как его - вице-спикер сказал на днях к нему зайти. Обещал триста тыщ.