Я и Цезарь – попаданцы. Война на выживание

Последний набег был лет двадцать назад, а может и ещё раньше, Рагул толком не знал. Он сам в нём не участвовал, ещё мал был, но помнит рассказы выживших участников: ушло несколько сотен, а вернулось две дюжины. Более того, на ряд лет кочевникам было запрещено пересекать границу и иметь какие-то контакты в Союзе. «Плохо было, – признался Рагул, – многие тогда болели, так как кроме мяса у наших ничего больше не было. А у крестьян обменивать было запрещено. В конце концов, наши старейшины встретились с тамошними и договорились о «вечном мире». Так вот и живём с тех пор».

И Рагул был доволен такой судьбой. Он хорошо зарабатывал с сопровождения обозов и, как я подозреваю, даже имел недвижимость в Сопотьраме. Сам кочевник об этом прямо не говорил, но за его словами пару раз проскакивало, что при желании мог бы перебраться в столицу и жить там ему есть где.

Когда мы проезжали крестьянские поселения, то нам с Цезарем приходилось сидеть в крытом фургоне «как мышкам», не издавая ни звука. Да, Рагул говорил, что мясоеды не такие агрессивные к людям, как пахари, но на всякий случай лучше и им на глаза лишний раз не появляться. Обоз действительно никто не проверял, даже отряд гайрдов, который повстречался нам в пути, лениво проводил глазами – и больше ничего. «Отвыкли от опасности, что ли? – думалось в таких случаях, – надо будет Энтони рассказать, а то, кто его знает, дураков ведь везде хватает, и среди кочевников могут такие найтись».

В общем, всё путешествие через земли мясоедов прошло без происшествий, но когда мы въезжали на территорию пахарей, то стало видно, что расслабленность Рагула как рукой сняло, а нам с Цезарем строго настрого запретили выходить из фургона. Разве что утром и вечером, да разок в обед – для туалета.

Со слов кочевника, именно здесь и были когда-то стычки между землянами и крестьянами, и с тех пор местное население относится к людям наиболее агрессивно, а рассказы о «зверствах землян» активно передаются из уст в уста. В то же время, как говорил Рагул, из состояния полной бедности, который была на его памяти, крестьяне поднялись с помощью Земля-сити. Пахари зарабатывали не только за счёт своих плодов труда, но за счёт перекупки животных у кочевников и мясоедов, не разрешая тем гнать отары по своей территории.

– Сейчас мы идём в Сопотьрам, где нас ждут тамошние пахари, занимающиеся поставкой товаров в Земля-сити. Их имена широко известны. А для нас такой адрес доставки – как пропуск, тем более что этой дорогой ходим часто и постоянно. Но если мы окажемся по ту сторону столицы – то жди беды. Вот там нам находиться запрещено.

– Но бойрды мне сказали, что возможно ваш караван дойдёт и до Земля-сити.

– Да, но только в том случае, если у пахарей будет мало сопровождающих и они возьмут нас с собой. Такое иногда случается, но крестьяне делают это неохотно. Они не желают, чтобы мы знали дорогу в ваш город. Конкуренция, однако. Зачем крестьянам терять доход, который получают от перепродажи нашего скота? Но так они действуют не только в отношении нас, но и мясоедов. И уже не раз были стычки по этому поводу.

Собаки у кочевников действительно были небольшими, но резвыми. Чем-то напоминали колли, но не такие красивые и с тупыми физиономиями. На нас они не обращали никакого внимания всё время, занимаясь мониторингом и контролем животных – чтобы никто не отбился от стада. А когда Цезарь выбирался из фургона, то местные псы в панике разбегались во все стороны. Боялись его страшно. Да что собаки, кочевники, которые ехали с нами, всегда обходили Цезаря стороной, с опаской косясь на «его величество покорителя ойёлов». Похоже, что бойрды малость рассказали про его подвиги, в том числе и про голубокожих зверюг, что, будучи незамеченными и безнаказанными, годами жрали как кочевников, так и их скот. Сам факт того, что мы посетили «проклятые земли» и вернулись оттуда живыми и здоровыми, было для местных чудом. А учитывая, что Цезарь сыграл в этом главную роль, он автоматически превращался в некоего божка, всесильного и ужасного.

Плюс имело значение, что Цезарь был похож на вейрдов, только крупнее и сильнее. А вейрдов кочевники боялись панически. Рагул сам мне об этом рассказал. Он был несколько раз на «обменных территориях» бойрдов и видел этих зверюг. Ничего страшнее, по его словам, он не знал в жизни. Поэтому в рассказ о том, что Цезарь может подчинять вейрдов, Рагул сначала не поверил, но позднее признал, что тот, кто вернулся с «проклятых земель» может всё, в том числе и подчинять этих лесных страшилищ.

Так мы и докатились без особых происшествий до одного крупного поселения пахарей. Рагул сразу предупредил, что обойти его нельзя, так как здесь надо подтвердить свои намерения и дальнейший путь. Положено.

– А что будет, если мы мимо пройдём? – поинтересовался я.

– А ничего не будет: ни скота, ни коней, ни нас. – ответил Рагул. – Мы просто исчезнем и в Сопотьрам напрасно будут нас ждать.

– А что, такое действительно бывает? Неужели крестьяне способны просто так взять и убить кочевников?