Я и ты

Я успокоилась. А ведь меня и саму ждали перемены. Я уволилась из плодоовощной конторы после декретного отпуска. Решила попытать счастья в другой области. Меня взяли преподавателем экономики в учебный комбинат по подготовке и повышению квалификации бухгалтеров. Приравняли мой профессиональный стаж к учительскому, то есть высшей категории, что было весьма кстати материально. Но как тяжело умственно, а уж физически и говорить нечего. На четвертом десятке осваивать новое дело, писать конспекты, готовить контрольные задания. А на руках маленький ребенок, приходилось брать его с собой на занятия, не на кого было оставить, соседям хорошо за семьдесят, не справятся. У меня хоть и было поначалу полставки, но все равно, в день это четыре академических часа. Иногда, правда, выручала свекровь, оставалась с Настей, но она сама еще работала и никак не могла расстаться со своим Центральным лекторием в Политехническом музее. «А как же» (ее любимое выражение) лекторий, подъезд номер 9 без нее, все эти артисты, писатели, композиторы, ученые, которые «от них не выходили» (еще одно любимое выражение, замените лишь «от них» на «от нас»). Кстати, в отличие от меня, свекровь про шашки кое-что знала, и не от сына, у них как-то игрался большой международный турнир, и она даже запомнила имена двух участников – Козлов и Цирик, они, оказывается, угощали ее пирожным и дарили цветы.

В комбинате мне шли навстречу, и чаще по расписанию я преподавала в вечерние часы. Приезжала на Первомайскую заранее, чтобы до работы успеть обегать все магазины вокруг – вдруг что-нибудь съестное подвернется. Возвращаться в свою плодоовощную контору только ради того, чтобы снять эту проблему, не было никакого желания, ни при каких обстоятельствах я бы не стала. Я так отвыкла от этого сумасшедшего дома, познала теперь другую жизнь, нормальной женщины, ухаживающей за ребенком, ждущей мужа с работы, хотя он и задерживался теперь постоянно допоздна, а самое главное – мне понравилась моя новая ипостась.

Поначалу преподавание давалось мне, ну, невыносимо трудно. В том числе с непривычки. Стоять посреди аудитории, когда на тебя пялятся больше тридцати глаз уже взрослых людей… Ты не можешь позволить себе отойти от утвержденной программы и должна повторять, как попка, затверделые, но явно отстающие от жизни постулаты из учебника. Когда были начальные группы, это кое-как сходило. Но когда мне подкинули группы повышения квалификации главных и старших бухгалтеров, тут уж этим задрипанным учебником не обойтись. С ними надо разговаривать совершенно на другом языке. Выручило то, что мне добавили вести еще два предмета: статистику и анализ хозяйственной деятельности. Это было уже совсем другое дело, есть где развернуться, да и собственный опыт немалый, готова поделиться.

Я должна была преподавать эти предметы по отдельности, однако без ведома начальства – оно бы ни за что не разрешило – объединила их, и сразу занятия стали проходить на одном дыхании, с полной отдачей. Выкладывалась до конца, но возвращалась домой в окружении своих учащихся в приподнятом настроении. Мне хотелось их приучить любить этот нудный, противный бухучет. Без него никуда, но как его полюбить? Не стихи же это Пушкина или Есенина. Да, не стихи, но зубрить придется, пока не выучишь основы назубок. Только тогда начнешь понимать его глубже, само собой появится и желание анализировать.

Уйти вовремя после занятий почти никогда не удавалось, разве что если у учащихся на работе случались горячие денечки – сдача баланса. Тогда им не до учебы. Мы, преподаватели, посидим для видимости, почаевничаем и по-тихому тоже смоемся, разбредемся кто куда. Я в очередной раз заглянула в ближайший продовольственный магазин по дороге к метро. Картина далеко не маслом, ни сливочным, ни подсолнечным, никаким. Все прилавки пустые, покупателей нет, прибрано, чисто, полы помыты.

Со шмотками, в отличие от размышлений, чем затоварить холодильник, особых проблем у нас с мужем не возникало. Из заграничных командировок, особенно из Венгрии и Германии, Миша привозил для Настюшки прекрасные китайские детские вещи и обувку впрок, и мне, конечно, перепадало наполовину с Мишиной мамой, больше польского производства, умели поляки шить модные вещи. Однажды дорогой муженек приволок мне белые джинсы. Как ладно они на мне сидели, строго по фигуре, это же надо так угадать! Соседка Вера Карасева позавидовала: «Любит, вот и угадал, от моего Валентина не дождешься таких подарков».