Я и ты

Может, я не права, но в Америке, в отличие от Европы, завтрак не входит в стоимость номера. Так, во всяком случае, было в нашем отеле. И когда утром за две чашечки кофе с маленькой булочкой с нас содрали пятнадцать долларов, радостное настроение мгновенно улетучилось. Мы поняли, что наш общепит теперь или в супермаркете, либо в забегаловках на каждом углу, где торгуют хот-догами. В моем восприятии это название ассоциировалось с собачьим мясом. Но американцы, привычно для себя, поглощали эти доги на ходу, в толпе, и при этом на всех окружающих им было наплевать.

Первый раз я увидела тогда людей, обитающих на улицах. От этих несчастных так ужасно пахло, они тащили на себе, кто как может, свое бесхитростное барахло и имущество, в основном грязные пакеты и коробки. К вечеру они мирно и тихо укладывались на ночлег прямо под стенами домов, старались поближе к вентиляционным решеткам метро, из которых шел удушливый пар, но зато тепло. Никого из прохожих это не интересовало и не смущало. У каждого своя жизнь, и никто не вправе вмешиваться в чужую, это дурной тон. Всюду пестрели витрины магазинов, потрясая своей роскошью, рекламы освещали город морем света и радости. Контраст разительный, когда видишь, как хорошо и стильно одетые люди выскакивают из бесконечно движущихся машин, по-деловому ловко перешагивают через тихо лежащих на асфальте людей и продолжают, как ни в чем не бывало, свой путь.

Сухомятка нам быстро поднадоела; напротив отеля был итальянский ресторан, мы заглянули туда и от пуза налопались спагетти со всеми имевшимися приправами, не отказывая себе и в разных сортах сыра. И оказалось, что не так дорого, вполне приемлемо. За соседним столом сидела пара средних лет. Познакомились, муж и жена, приехали на экскурсию из Бразилии, из Сан-Паулу, и очень обрадовались, когда узнали, что мы из Москвы.

– Первый раз так близко видим русских, – признались они, пригласив нас поужинать вместе в каком-либо другом месте. За ужином мы долго рассказывали им о Москве, о нашей жизни в Союзе, конечно, не обошлось без футбола. Миша рассказал, как встречал Пеле и его партнеров, когда сборная Бразилии приезжала к нам, как, работая в Госкомспорте, сопровождал Пеле, который приезжал почетным гостем на открытие первого в Москве гольф-клуба. В ответ звучала фамилия – Яшин, они явно хотели назвать и другие, но не могли выговорить. На прощание мы подарили им на память наших традиционных матрешек, обменялись адресами и какое-то время даже переписывались, в том числе получали разные деловые предложения по строительству, которые передавали своим командирам в «Челеке», однако те слабо на них реагировали. Жаль, что не было предложений по спорту, и со временем наша связь оборвалась.

Как я и предполагала, с Геной Швецом мы встретились – столкнулись лоб в лоб, бродя по Манхэттену. Гену я знала еще с Одессы. Он женился на моей фонтанской подружке Ирочке Зубяк. В Москве нечасто виделись и, надо же, где встретились. Еще одно чудо из чудес. Оказалось, он приехал не только за тем, чтобы пробежать свой любимый марафон. В Нью-Йорке тогда играли свои партии за звание чемпиона мира Карпов с Каспаровым, Швец был аккредитован, и он потащил нас в небоскреб, где проходил матч. На тот этаж, где развивались события за шахматной доской, никто нас, конечно, без соответствующей корочки не пустил, но в само здание войти позволили. А там, скажу вам, было на что посмотреть. Богатое здание. Мне в принципе аккредитация ни к чему, а Миша себе ее сделал, еще бы ему не сделать, ведь в Госкомспорте его непосредственный начальник отвечал за шахматы и шашки, естественно, и Миша был в курсе всех дел. Звонок в номер Николаю Викторовичу Крогиусу, тогда начальнику Управления шахмат, удивление в голосе, каким ветром вас сюда занесло, – и обещание все уладить.

Сотрудник нашей миссии в ООН кормил нас «завтраками»: позвоните завтра или лучше послезавтра; мы поняли, что ему не до нас, да в общем он и не обязан был заниматься поисками пропавшего реквизита. Мы сами еще несколько раз заглядывали в «Аэрофлот», но все бесполезно. Забегая вперед, скажу, что багаж отыскался лишь к концу турне. Догонять театр в его путешествии по Америке не хотелось, сами справятся, хотя Вальдес и предлагал, но, честно говоря, тянуло уже домой, соскучились по дочке. Самый знаменитый город земли уже исхожен пешком, кожаное пальто мне куплено, на «Эмпайр стейт билдинг» взобрались, в Таймс-сквер и на Уолл-стрит побывали, статую Свободы видели, Миша даже на коньках покатался на искусственном льду в центре города на площади Рокфеллера.