Я и ты

Сиракузы оказались маленьким уютным и очень зеленым городком. Всюду были расклеены афиши, на кассах дворца спорта висело печальное для тех, кому не достались заветные квитки, объявление. До начала гастролей оставалось три дня, и все лелеяли надежду, что пропажа все-таки обнаружится. А если нет? Надо предпринимать какие-то шаги. Конечно, опробовать лед, репетировать можно и без костюмов, но как выходить без них на публику. Для той пары в магазине срочно купили коньки; нужного размера, правда, не оказалось, пришлось брать на номер больше, сами виноваты. А дальше? Бобрин устроил сбор труппы в холле отеля, чтобы вместе искать выход. Москва ведь слезам не верит. Я столько рацпредложений за один присест прежде никогда не слышала. Предложения типа «сможем из имеющегося переделать, перешить» – сыпались, как из рога изобилия. Главное – сквозил энтузиазм: справимся!

Вечером мы с нашим руководителем вышли слегка проветриться на свежем воздухе и обсудить семейным дуэтом всю эту непредвиденную ситуацию, а возвращаясь в отель, встретили у входа высокого статного седовласого господина в строгом сером костюме. Он некоторое время мялся, видимо, решал, удобно ли подойти, а затем, извинившись, спросил:

– Вы русские? Я тоже русский. Разрешите представиться: Виталий Александрович, бывший москвич.

Разговорились. Господин оказался из тех русских, кто во время войны, бежав из фашистского плена, попал на территорию, освобожденную американцами. Судьба затем забросила его в этот городок, он женился, родил двух дочерей, теперь вот счастливый дедушка при пяти внуках.

– Меня восемнадцатилетним как призвали, так я навсегда и покинул Москву. Страшно скучаю. Чем старше становлюсь, тем тяжелее каждую ночь вспоминать свой дом, свою школу, родные места.

– А вы в Москве где жили?

– В 1-м Зачатьевском, ближе к Москве-реке, это район Остоженки. Зачатьевский монастырь за моим домом, а чуть поодаль церковь в Обыденском переулке. Все помню. Как забыть родину.

– Так мы с вами соседи, мы с Пречистенки.

– Нас, русских, здесь немало, целая колония, все придем на ваши концерты. Просто поговорить на родном языке – и то радость для нас. Может, помощь какая требуется?

Бывает же так: помощь приходит, откуда не ждешь.

– Еще как требуется! – И мы рассказали Виталию Александровичу о наших бедах.

– Вас устроит, если я завтра подъеду к десяти часам, заберу вас, и мы поедем на один склад, думаю, там есть все, что вам надо.

Ровно в десять на его видавшей виды колымаге директор театра и его жена, она же и костюмер, отправились куда-то за город и к обеду вернулись со всем, что необходимо, чтобы залатать дыры. Главное, они привезли ткани. А Виталий Александрович еще где-то раздобыл швейную машинку. Все женщины, без исключения, превратились в модисток. Мне было поручено обшивать коньки, ну и наколола же я пальцы по неопытности. А костюмерша просто ас. Из синтетической лаковой черной кожи она выкраивала и выстрачивала сапоги, а ворох разноцветных тканей превращала в легкие воздушные платья.

Я с непривычки очень устала и не чувствовала ни рук, ни спины. Даже спуститься в кафе поужинать сил не было. Да и не нужно было спускаться. Михаил Григорьевич позаботился о нас. Он выведал у портье, где ближайший супермаркет, оказалось – в двух километрах от отеля, сгонял туда, накупил нарезки, сыра, хлеба, соков и кое-чего покрепче. Как он только тащил все эти пакеты, не представляю. Мы устроили в нашем номере пир, ощущали страшный подъем от проделанной работы, дружно пели: «Врагу не сдается наш гордый „Варяг“, пощады никто не желает». Все патриотические песни пошли в ход.

В общем, никто из зрителей и не заметил, что на артистах-фигуристах не те костюмы, даже отменную шубу Распутину справили, и теперь каждый вечер после спектакля наш номер в гостинице превращался в штабной. Под хорошее настроение немного выпивали и закусывали, и опять благодаря нашему руководителю. На сей раз он отыскал специализированный магазин, торгующий алкоголем, их всего три на весь город.

Словом, дело наладилось, и можно было перевести дух, продолжить знакомство с Сиракузами, пока труппа находилась на утренней раскатке или репетиции. Однажды, прогуливаясь, возле какого-то лечебного учреждения мы обратили внимание на выходивших из автобуса людей и от неожиданности остолбенели. Мужчины, женщины и их дети разных возрастов все были ниже среднего роста и с птичьими лицами. Они быстро скрылись за дверью центра, оставив у меня ощущения, что я увидела офорты Гойи «Капричос» в реальной жизни. Следом подкатил еще один автобус – и опять картина повторилась в точности.