Я — ярость

Когда с обедом покончено, Элла смотрит по сторонам, подмечая мелочи. Лиэнн не ест курицу прямо с костей, а сперва соскребает все мясо вилкой в тарелку. На среднем пальце у Ривер — крошечная татуировка в виде стилизованной лягушки. Через маленькое окошко в кухне проникает свет, и от этого кажется, что это настоящая кухня, а не просто большой трейлер. В груди как будто дыра оттого, что придется оставить этот комфортный уголок и отправиться навстречу неизвестности. У нее плохое предчувствие, но Элла не знает, как сказать об этом, чтоб не показаться большим суеверным ребенком.

Наконец она больше не может уже ковыряться в тарелке, а в стакане остался только лед. Когда она в последний раз пила что-то со льдом? Она выбрасывает мусор в ведро и на секунду задумывается, куда он девается, если они в трейлере, и так и стоит там, уставившись на ведро, пока Ривер не говорит:

— Все будет хорошо. Ты ведь знаешь, правда?

— Конечно, она знает, — подхватывает Лиэнн. — Впереди всегда ждет что-то лучшее.

У Эллы опять перехватывает горло. Она не хочет снова плакать, хотя она здесь только потому, что расплакалась посреди аптеки, и только двум людям из целого мира было не плевать на нее.

— Я знаю, — сдавленным шепотом говорит она.

— Тебя ждет отличная поездка, только убедись, что у тебя есть хороший плейлист, или подкаст, или классная аудиокнига, или еще что. Поедешь прямо к парковке у ярмарочной площади, отыщешь маму, и все будет в порядке. — Ривер вытаскивает из заднего кармана бумажник и кладет на стол двадцатку. — А это на парковку и непредвиденные расходы.

На глаза наворачиваются слезы, но Элла покорно берет деньги.

— Ребята, почему вы такие милые?..

Они обмениваются взглядами, но отвечает Лиэнн.

— Потому что когда-то мы были потеряны и наворотили ошибок в твоем возрасте, и если бы хоть один человек протянул нам руку помощи, то это изменило бы все.

— А ведь это было до пандемий, — добавляет Ривер. — Жизнь тогда можно было считать вполне нормальной.

— Ты не должна справляться со всем в одиночку.

— Но… — начинает Элла. Ривер перебивает ее.

— Слушай, ты когда-нибудь видела миленькую собаку на улице? У нее красивый ошейник, и она выглядит ухоженной, и ты знаешь, что это не бродячая собака, что кто-то действительно о ней заботится и скучает. Неужели ты не поймаешь ее и не позвонишь по номеру телефона, который написан на ошейнике?

Элла шмыгает носом и смеется.

— Я такая собака, да?

— Ты такая собака, — подтверждает Ривер.

— Гав-гав!

Элла лает, и они немного расслабляются, а потом все происходит как-то быстро. Ее снова сажают в глубокое кресло, и Лиэнн, делая прививку, еще раз проговаривает весь процесс по шагам, чтоб Элла смогла повторить это. На самом деле после всего пережитого это немного разочаровывает: такая простая процедура — и теперь ей не нужно беспокоиться о том, что она случайно убьет кого-нибудь. Ривер накладывает повязку на рану, дает Элле еще два «Орео», а потом они обнимаются, прощаясь возле машины Эллы. Лиэнн вручает ей большую сумку на молнии, в которой аккуратно сложены всякие медицинские штуки и инструкции, снова объясняет, как вводить вакцину, напоминает, что нельзя делать уколы одной иглой, что надо соблюдать осторожность и хранить оставшуюся вакцину в холодильнике. Ривер находит Эллу в соцсетях и берет с нее обещание оставаться на связи. Наконец она садится в авто, выбирает подкаст (по рекомендации Ривер), а трейлер выкатывается со стоянки «Уолмарта» на дорогу и уезжает в противоположном направлении.

Элла направляется в сторону шоссе, мимо лавки Большого Фреда. Утро было прекрасное, но теперь ей, как всегда, придется проехать возле этой адской дыры с привидениями. В лучшие времена она приходила в ярость от их вывесок, в худшие — пялилась на труп. К ее большому удивлению, трупа больше нет, а женщина в комбинезоне закрашивает белой краской то место на стене, где было пятно. У здания припаркован фургон рабочих, рядом с распахнутой задней дверью стоит снятая со стены светодиодная вывеска. Они уже повесили новую, ее подпирают столбы, утопленные в кучах песка, а вокруг толпятся горшки с бархатцами и недотрогами.

«ЭЛЕГАНТНАЯ РЕКОНСТРУКЦИЯ ГРЕЙС» — гласит надпись черным шрифтом. Табличка изысканная и современная, в нижней части — наброски кухонной раковины перед окном.

Может, женщина с малярным валиком — это Грейс. Элла надеется, что это так.

Приятно видеть, как она закрашивает кровавое пятно, демонтирует ужасную вывеску, может, даже превращает мерзкий маленький сарай в процветающий бизнес. Все это вселяет в Эллу надежду. Она уже позабыла, что пандемия — как ураган: в конце концов пройдет, а после дождя всегда выходит яркое солнце. Единственная радость во Флориде: после самых сильных гроз появляются самые красивые и удивительные радуги.