Я иду искать

— Знаешь, Вадим, — Он снова усмехнулся. — Может, у меня уже крыша едет… Там стоит машина, в конце улицы. И я пытаюсь рассмотреть, не наши ли приятели в ней сидят. Мне их отсюда не видно, им меня — и подавно, а вот крыльцо гостиницы им видно хорошо. Если это, конечно, они.

— А если они, то что?

— Не знаю. Просто ты не засыпай пока, ладно? На всякий случай.

— Теперь уж точно не засну.

Вадим поднялся и, накинув куртку, подошёл к Максиму.

— Где?

Тот кивнул головой в направлении улицы. В тени последнего дома действительно стояла машина, но даже марки и цвета толком не разглядеть, не то что сидящих в тёмном салоне. Если там кто-то вообще сидит.

— А ты видел, как она подъехала?

— В том-то и дело, что не видел. Когда посмотрел в окно, она уже была.

— И ты думаешь, что это…

— Вадим, я не знаю. Просто готовиться надо к худшему.

— Психолог так не должен говорить.

— Правда? — Максим улыбнулся.

Вадим прислонился к стене рядом с ним, невольно обратив внимание, что его короткая куртка чуть приподнята сзади рукоятью заткнутого за ремень пистолета. Психолог… Он вспомнил тот день, когда впервые пришёл к Максиму на приём и невесело усмехнулся — как будто другой человек рядом. Сейчас Максим казался гораздо старше, почему-то больше бросается в глаза седина в наспех приглаженных волосах, лицо из-за щетины кажется ещё более худым, взгляд слишком замкнутый, чтобы не сказать — жестокий. Вадим чувствовал исходящую от Максима смесь запахов перегара, бензина и особого, до сих пор незнакомого едкого запаха, остающегося после пистолетного выстрела. И ещё, как ему показалось, запах крови, хоть он и знал, что это только показалось. Не психолог, а какой-то солдат удачи, блин! Вадим подумал о том, как выглядит сейчас он сам и, машинально проведя рукой по колючей щеке, вздохнул — ему отсутствие мыла, воды, бритвы и расчёски наверняка придали вид законченного доходяги, а Максим выглядит так, будто находится в своей тарелке, и это почему-то раздражало. Вадим до сих пор не мог сам себе ответить на вопрос — доверяет ли он Максиму. Он чувствовал, что готов положиться на этого человека и, в то же время, не ощущал рядом с ним спокойствия. Верил, но не доверял… такое бывает? Вадим снова невесело усмехнулся — видимо, бывает, раз с ним случилось.

— Вадим!.. — Голос Максима стал напряжённым. Вадим снова посмотрел в окно. Из машины вышел человек, постоял немного, глядя в сторону гостиницы. Снова хлопнула дверца — из машины вышел ещё один и оба направились вдоль улицы. Максим соскользнул с подоконника и подтолкнул Вадима в плечо. — Пошли. Быстро!

Вадим почувствовал, как усталость смыло, будто ледяной волной, зажав горло в тиски холода. Они быстро, почти бегом, покинули комнату и бросились в конец коридора, к застеклённой двери, ведущей то ли в подсобные помещения, то ли ещё куда. Вадиму казалось, что его затруднённое дыхание слышно по всей гостинице. Максим дёрнул на всякий случай ручку двери, которая и не думала поддаваться, и ударил в толстое рифлёное стекло рукояткой пистолета. На пол со звоном посыпались осколки и он тихо и внятно выругался.

За дверью открылась лестничная площадка чёрного хода.

— Вадим, быстро! — Максим поднял пистолет и посмотрел вглубь коридора. — Это им всё равно, где устраивать стрельбу…

Вадим выбил локтём остатки стекла, снова заставив Максима прошипеть ругательство, и выбрался на площадку. Максим тут же последовал его примеру и они бегом спустились по лестнице, оказавшись в коротком коридоре, заставленном неразличимым в полутьме хламом. Вадим больно ударился обо что-то, едва не споткнувшись, и снова чуть не потерял равновесие, потому что стена, о которую он невольно опёрся, оказалась незапертой дверью. Максим тут же втолкнул его внутрь.

— Твою мать! Тихо!

Они оказались в маленькой комнатке. Сбоку белели две раковины, освещённые слабым светом, падающим из наполовину закрашенного масляной краской окна. Максим сделал Вадиму жест не двигаться, бесшумно забрался на подоконник и, прижавшись к оконной раме, осторожно выглянул на улицу. Вадиму казалось, что он целую вечность вглядывается в мутное от пыли стекло.

— Ну что там? — шёпотом спросил он, дёрнув Максима за полу куртки.

— Хрен его знает… Вроде, никого. А, ладно!

Стараясь не шуметь, он спустился с подоконника и с трудом открыл заржавевшие шпингалеты. С рамы посыпалась пыль и засохшая краска. Вадим посмотрел вниз — первый этаж, до земли чуть больше метра. В этот момент сзади послышался шум — то ли с лестницы, то ли уже из коридора. Залезая на подоконник, Вадим успел заметить, что Максим направил пистолет в сторону двери, и соскочил вниз, внутренне сжавшись от того, как гулко стукнули об асфальт подмётки ботинок. Страх мгновенно перехватил горло и так же быстро отпустил — ничего не изменилось, двор за гостиницей казался пустым. В следующий момент Максим, перемахнув подоконник, оказался рядом и тут же дёрнул его за рукав, заставив прижаться к стене.