Я иду искать

Этого я и ждала, сказала я себе. Хотела, чтобы наши пути пересеклись, чтобы у нас состоялся обычный разговор о детях и кулинарных рецептах. Правда, я не думала, что она проберётся в мой дом, но она все-таки пробралась.

Я закрыла дверь, шагнула в сторону, перекрывая ей путь из прихожей, потому что наш разговор мог оказаться очень, очень коротким. В этом помог бы Оливер. Он тихо сидел у меня на руках, с серьёзным видом изучая Ру, но я знала — сейчас самое активное для него время, и совсем скоро он захочет спуститься.

— Чем могу помочь?

Она наклонила голову вбок, губы вновь изогнулись в полуулыбке.

— Какие у меня варианты?

— Не знаю. Тебе что-нибудь нужно?

Её брови взмыли вверх, но я сохраняла хладнокровие и спокойствие. Я ни за что не показала бы ей нездоровый интерес, вскипающий в груди, и страх, что её версия игры в «Я никогда не» нацелена на меня.

— Может, хочешь узнать, что мы обсуждаем на следующей неделе? «Доводы рассудка». Могу прислать письмом по электронке.

— Остин? Пфф. Кенга, что ли, выбирала? Или она всегда выбирает? — должно быть, она заметила моё выражение лица, потому что рассмеялась. — Я бы лучше почитала что-нибудь зубастое, ну ты понимаешь.

— Я люблю Остин, — сказала я, хотя давно хотела, чтобы Шар выбирала именно такие книги, которые Ру так точно охарактеризовала. Зубастые. — Ну, так чего ты хочешь? Уверена, ты не за сахаром пришла.

— Я люблю сахар, — ответила она, и я поняла, что она врёт. Она в точности скопировала интонацию, с которой я призналась в любви к Остин.

— Ты не похожа на сладкоежку, — заметила я. Если эта женщина не держала в доме хлеб, вряд ли она набивала тумбочку бисквитным печеньем.

— Я люблю сахар, — повторила она и шагнула ближе. Слишком близко, так что это казалось двусмысленным. — Но я не позволяю себе всё, что люблю. А ты?

Я отступила в сторону, сама того не желая, и она двинулась вперёд. Элегантная юбка обвивала стройные ноги. Она прошла в гостиную, мимо лестницы, ведущей в подвал, прямо к двери в кухню. Я пошла за ней до гостиной. Оливер фыркнул и обрызгал мне щёку слюной.

Наконец, Ру остановилась у кожаного дивана и принялась разглядывать фото с морскими животными, в точности как её сын. Уже поздно было говорить что-нибудь саркастическое, вроде «чувствуй себя как дома». Я потеряла контроль. Как бы я ни представляла нашу встречу после игры, такой вариант не приходил мне в голову.

Оливер ёрзал у меня на руках, клонился к полу и пищал: «Бабабаба». Закрыв детский барьер, я спустила его с рук, и он пополз к книжной полке, полной игрушек.

— Я думала о тебе, — сказала Ру. Она по-прежнему смотрела на картинки, повернувшись ко мне спиной, но в её голосе слышалось подобие флирта. — Всю неделю.

— Это… немного странно, — ответила я. Я тоже думала о ней слишком много. Но совсем не в том смысле, на который она намекала.

— А ты обо мне думала? — спросила она, словно прочитав мои мысли.

— Не особенно, — соврала я, радуясь, что она стоит ко мне спиной. Ей стоило лишь посмотреть на меня, чтобы понять — я вру насчёт литературных предпочтений.

Больше она ничего не сказала. Лишь медленно прошлась вдоль дивана, словно продумывая каждый шаг. С каждой секундой мне становилось всё более неловко, но я сделала над собой усилие и ждала, пока она уйдёт, дыша по методике и холодно, спокойно улыбаясь. Налюбовавшись картинками, она через плечо бросила на меня дерзкий взгляд. Тишина затягивалась, даже воздух утратил плотность. Я по-прежнему улыбалась, хотя улыбка казалась приклеенной.

До меня дошло, что это тоже игра. Тихая игра.

Она раздражала, но я была почти рада. Злость — тоже плохое чувство, но уж лучше оно, чем тревога.

— У меня сегодня нет времени играть в молчанку, Ру, — сказала я. В её глазах зажглись озорные искорки.

— А у меня есть. Поэтому я выиграла.

— У меня нет времени играть ни во что, — буркнула я сердито, сама того не желая, и её ухмылка превратилась в улыбку во весь рот. Медленной походкой она приблизилась ко мне.

— Ты не любишь игры?

Не стоило начинать этот разговор. Тема игр не годилась для обсуждения с ней. Она сбила меня с ног и теперь вновь подбиралась слишком близко. На этот раз я удержалась, хотя чувствовала, как мои глаза буравят её, как всё тело хочет отодвинуться в сторону.

— Ты пытаешься… — я даже не знала, как спросить, чтобы это не прозвучало слишком нагло. Теперь она прижалась ко мне вплотную. Я ощущала её дыхание, холодное, пахнущее мятой. Я подняла руки вверх и шагнула назад. Я ничего не могла с собой поделать. — Не знаю, чего ты добиваешься. Может, тебе весело, но мне — нет.

Она улыбнулась мне. Соблазнительной, почти хищной улыбкой. Будь я лесбиянкой или мужчиной, я не сомневалась бы, что она хочет привлечь моё внимание. Кожа покрылась мурашками.

— Ты любишь мужчин? — спросила она.

— Да, — ответила я. — Ну то есть, я люблю своего мужа.