Я иду искать

— Да, по меньшей мере, — ответила я, стараясь говорить беззаботно — ради Шарлотты. Мой голос даже мне показался слабым, почти больным. Я вынудила себя посмотреть Ру в глаза, пообещать ей деньги, пообещать что угодно, лишь бы она молчала. Она наклонила голову, принимая моё молчаливое обещание.

— Попрошу тебя составить список, — сказала Шар, думая, что мы дурачимся. — Мне надо поднять самооценку.

— Ты умная. Ты добрая. Ты бесценная, — процитировала Ру.

— Это из «Прислуги»[14]? Мы обсуждаем её на следующей неделе, — Шар, польщённая, зарделась от удовольствия.

— Я только фильм смотрела. Надо прочитать? — спросила Ру и взяла меня за руку, уводя прочь от Шарлотты.

От прикосновения её кожи, такой гладкой и холодной, моя кровь стала горячее, краснее, быстрее. Я сильнее сжала ручку коляски, а она продолжала разговор, становясь всё очаровательнее. Её голос действовал на Шарлотту как заклинание; смеясь, она наклоняла голову в той же манере. Ну просто мистер Роджерс[15] в юбке, такая же дружелюбная и милая. Шарлотта не могла устоять.

Я чувствовала, как ярость переполняет меня. Сочится по венам под кожу, словно аллергическая реакция на её прикосновения.

И вдруг я поняла, что она меня ещё не победила. У меня осталось четыре дня, и пока мы гуляли, взявшись под руки, Ру и Шар беседовали, а малыши радостно болтали, я поняла, как быть дальше.

Глава 12

Мой план был прост: пока Лука учится, я украду ключи от дома. Скажу, что пошла по делам, мы с Оливером сбегаем к мастеру и сделаем дубликат. Я позанимаюсь с Лукой, Мэдди придёт из школы, и, пока она болтает с ним и присматривает за Оливером, обыщу дом Ру. Каждый день она проводила в тренажёрном зале. Лука рассказал мне, что днём она занимается йогой, потом кардиотренировками, потом поднимает небольшие веса. Каждый день. Она серьёзно к этому относилась, так что пара часов у меня была. Наверняка паспорт или другие важные документы лежали где-нибудь в доме. Она спешила, но нашла же время прихватить ценные вещи: набросок Пикассо, ноутбук, дорогую одежду.

Её прошлое было где-то рядом, лежало в морозильнике или под матрасом. Может быть, в сейфе — это означало, что мои дела плохи. Но Ру была не из тех, кто действует по инструкции. Выяснить можно было, лишь в одиночку побывав в домике Спрайта. Узнав её настоящее имя и место рождения, достаточно было лишь обратиться к Гуглу или частному детективу и выяснить, от чего она убегает. И натравить это что-то на неё.

Это был, в общем-то, неплохой план, но мне не удалось побыть дома и пятнадцати минут, когда она его разрушила. Я открыла дверь, ожидая, что пришёл её сын, но на пороге стояла она в своём жёлтом платье, сияя, как начищенный пятак.

— Где Лука? — прошипела я таким тоном, что Оливер, почти уснувший у меня на плече, поднял голову и смерил меня мрачным взглядом широко распахнутых глаз. Я потрепала его по спинке, покачала, и он вновь уткнулся лицом мне в плечо.

— Он не встанет раньше десяти, даже если бомба взорвётся, а оставить тебя тут одну я не могу. Тем более после твоей замечательной ночной поездки в Мобиль, — ответила она, нимало не смутившись. Шагнула вперёд, перекрывая мне путь. — Ты так мне подгадила, что я удивляюсь, как ещё не покончила со всем этим, и у меня такое чувство, что на этом ты не остановишься. Так что вот она я. Я хочу, чтобы это пошло тебе на пользу, Эми.

Я захлопнула дверь громче, чем следовало бы, и Оливер вновь заёрзал. Я успокоила его, снизила голос до шёпота — правда, менее свирепым он от этого не стал.

— Ты хочешь, чтобы это пошло на пользу мне?

— Да, — ответила она, будто это был единственный логичный ответ. Прошла по коридору в кухню, чувствуя себя в моём доме свободно, как Шар. Я направилась вслед за ней, остановилась, покачала почти уснувшего ребёнка. Мозг вскипал. Она что, собирается таскаться за мной целый день, каждый день, пока не получит денег? Я сердито, решительно встряхнула головой.

— Ты не можешь постоянно торчать у меня под носом. Что подумают мои друзья? Мой муж?

— Пусть думают, что хотят, несколько дней. Это ведь лучше, чем если ты для всех станешь социопатом, который преследует детей своей жертвы? — спросила она с искренним любопытством, безо всякой язвительности. Меня бросило в жар.

— И что, ты думаешь, я сделаю? — спросила я. — Ещё раз съезжу к Тигу? Попрошу его повторить то, что он уже сказал?

Не обращая ни малейшего внимания на мой драматизм, она спокойно и почти ласково ответила на вопрос:

— Не знаю. Хотелось бы мне знать. Так что буду торчать тут, как наседка на яйцах.

— На яйцах с деньгами, — язвительно добавила я, и она почти виновато улыбнулась.

— Я могу остановить игру, — сказала она. — Если ты достаточно сильно меня разозлишь, я ударю в ответ и выбью из тебя эти деньги. Я хочу их получить. Это главное. Но ты мне нравишься. Я не хочу причинить тебе боль.