Я иду искать

— Странно, — ответил Лука, не отрываясь от учебника. Он был слишком хорошо воспитан, чтобы продолжать читать, когда я стою напротив и разговариваю с ним, но его намерения и желания были видны слишком ясно. Я переживала за этого ребёнка и ничего не могла с собой поделать. При такой-то матери. Может быть, он был таким же порочным и прожжённым, как она, но мне казалось — всё иначе. Этот мальчик был как открытая книга. Сидел, уткнувшись в учебник, беспокойно листая раскрытые страницы.

Ру была апатичной, неторопливой, каждое её движение было продумано, как поза йоги. Спокойные, взвешенные движения маскировали её истинные реакции. Я была такой же и становилась всё искушённее — вчерашний вечер это доказал. А Лука? Он казался мне просто ребёнком, который хочет показаться крутым, но подвержен вспышкам эмоций.

— Тебе повезло, что твоя мама ныряет. Будет кому составить компанию, да?

Он кивнул.

— А папа тоже ныряет?

Я напряжённо всматривалась в его фигуру и заметила, как он замер. Лишь на секунду, но эта секунда сказала мне о многом.

— Нет, — ответил он. Вот и всё.

— Жалко, — я решила не сдаваться. — Может, тебе удастся и его убедить.

Его лицо вспыхнуло, щёки порозовели, он поднял плечо, будто собираясь пожать им.

— Я не общаюсь с ним.

Вид у него при этом сделался до того несчастный, что я ощутила жуткий стыд. Но в то же самое время мой позвоночник кольнуло. Я что-то нащупала.

— Прости, — сказала я, толком не зная, за что прошу прощения. — Твои родители развелись?

Лука сглотнул, серьёзно посмотрел на меня в упор.

— Миссис Уэй, мой отец… он нехороший человек. Не хочу о нём говорить. Ну, то есть, никогда.

— Конечно, конечно, — заверила я, — прости.

С учётом рода занятий Ру я скорее предположила бы, что она бежит от ареста. Но теперь я задумалась, не угрожает ли ей отец Луки. Нехороший человек, сказал Лука. Это могло означать что угодно. У меня были и другие вопросы, но я оставила мальчика в покое, с книгой и сэндвичем. Мне искренне не хотелось причинять ему боль. И к тому же той Эми, которая ввязалась в игру, не хотелось навлекать на себя неприятности. Ру могла вернуться в любую минуту, и она заметила бы, если бы Лука был чем-нибудь расстроен. Обе эти причины были важны, но я надеялась, что благородная имеет больший вес, чем интриганская.

Когда Ру вернулась, я с невинным видом продолжала кормить Оливера. Лука уткнулся в учебник, нахмурив густые брови идеальной формы. В половине третьего Мэдди громко хлопнула дверью и, топоча, пронеслась по коридору. Широко распахнула дверь-ширму.

— Чума! Лука! Пора в бассейн!

— Тсс! Ещё две страницы, — ответил Лука.

Она фыркнула, и Оливер тут же зафыркал в ответ. Усевшись на пол рядом с сыном, я принялась помогать ему стучать по полу деревянными кубиками.

— Давай уже быстрее! — Мэдди плюхнулась на стул рядом с Лукой, коснулась его плечом, заглянула в книгу, хотя знала её вдоль и поперёк. Ру, тихо сидевшая на диване, так же напряжённо смотрела на Мэдди, как я — на Луку. Мы обе заметили, как он отреагировал на её прикосновение. Вообще никак. Мэдди могла с тем же успехом оказаться предметом мебели. Тем не менее брови Ру нахмурились как бы против её воли — будто она на минуту забыла, что у неё есть брови. Я подумала — у мальчиков, наверное, симпатия проявляется по-другому. Но у Луки, в отличие от его матери, было сердце, и она вынуждена была его оберегать.

Не дождавшись от него ни малейшего знака внимания, Мэдди сползла со своей импровизированной кафедры и бахнулась на колени на ковёр за моей спиной. Обвив руками мою шею, звучно расцеловала меня в обе щёки, и Оливера так рассмешил этот звук, что она повторила то же самое ещё три раза, а потом чмокнула его самого. Он ухватил её за кудри обеими ручонками, как следует дёрнул и радостно завопил. Мэдди улыбнулась мне.

— Ну сколько ещё? Господи, я соскучилась по дайвингу. Мы сто лет не ныряли из-за Оливера. Ну то есть я его люблю и всё такое, — коснувшись кончика его носа, она сказала ему: — Люблю тебя, жирная картоха! — а потом, повернувшись ко мне, добавила: — Но я скучаю по нам. По нашему общему занятию, понимаешь?

Я чувствовала на себе взгляд Ру из-за угла.

— Я знаю, — ответила я. Дэвиса и Мэдди связывали кровные узы, нас с Дэвисом — брак. Нас с Мэдди — страсть к дайвингу, и я только теперь поняла, что мы обе скучаем не только по погружениям, но ещё и по тому, что нас роднило. Я взъерошила её волосы.

— Ну прости, детка. Я заблудилась среди подгузников. Но обещаю, когда мы с этим справимся, снова станем регулярно нырять.

— С чем справимся? — спросила Мэдди. Я покачала головой и рассмеялась.

— Да так, с делами, — ответила я.

— Ты хорошая Чумачеха, — сказала Мэдди, и мне на глаза навернулись слёзы.

— Готово! — воскликнул Лука и захлопнул книгу.

— Отлично! Можешь взять DVD домой и досмотреть последний раздел. А тест сделаешь утром, прямо перед тем, как выйти в открытый океан. Окей? — я не могла отделаться от ощущения взгляда Ру на себе. — Мэдс, иди надевай купальник. И ты, Лука, тоже.

— Отвезти картоху миссис Фентон? — спросила Мэдди, щекоча животик Оливера.