Я – инквизитор

Но тем не менее Корвет махнул рукой в сторону стульев у стены: присаживайтесь!

Однако отец Егорий усаживаться не торопился, а полез в карман и извлек оттуда пистолет.

«Сторож» за его спиной дернулся, но рыжий остановил подчиненного движением брови. Он уже понял, что гость не собирается затевать пальбу.

Пистолет лег на стол рядом с разложенными бланками.

— Ваше? — спросил Игорь Саввич.

Корвет взял оружие. Аккуратно: двумя пальцами за кончик ствола.

Конечно, он узнал «вальтер», принадлежавший ныне усопшему Крепленому. Ментовская подстава? Уж больно дешево…

— Одну минуту, — произнес Корвет, опуская пистолет на стол. И обращаясь к похожему на бухгалтера: — Димыч, выйдем на минуту! — И вышел из комнаты, прихватив с собой «сторожа».

— Сейчас вернусь! — бросил он отцу Егорию. Тот остался в комнате один, если не считать включенного компьютера и пистолета на столе.

Корвету нужно было время, чтобы подумать. Пистолет принадлежал Крепленому (неофициально, разумеется!), но несколько дней назад, на глазах у самого Корвета, поменял владельца. И этого нового владельца «вальтера» искали сейчас по всему городу. Причем Гришавин уже выражал недовольство: история с пропавшим «чероки» ему совсем не понравилась. Но джип объявили в розыск и его действительно искали. В первую очередь — милиция, на которую слегка нажимали сверху. Искали не столько джип, сколько следы угонщика. «Чероки» — мелочь. Особенно если сравнить с прочими убытками. Но Гришавин не любил никаких убытков. И над головой Корвета начали сгущаться тучи. Если Спортсмен (кличка уже закрепилась) устроит еще что-нибудь, даже «патрон» Берестов не сможет сгладить напряжение. И вот, когда охотничья свора рыщет по Петербургу, вынюхивая след, «след» сам является к Корвету и предъявляет «вальтер» упыря Крепленого!

Сам Крепленый, вне сомнения, тут же бы взял «след» за интимные места и выдавил все, что можно. Но Корвет был более дальновиден.

— Этот на чем приехал? — негромко спросил он у «сторожа».

— ГАЗ-24, черная.

— Пойдем глянем. — И рыжий направился в комнату, где со вчерашнего дня разместилась «группа поддержки»: трое парней, лично отобранных Берестовым, — настоящие бойцы, не ворье чахоточное!

Когда Корвет вошел, парни слегка оживились, но рыжий не обратил на них внимания. Его интересовал монитор, подключенный через компьютер к камерам во дворе. Сначала он, увеличив, изучил лицо Сарычева, потом еще более внимательно осмотрел машину, не упустив ни широких нестандартных покрышек, ни номера с избытком нулей. Корвет знал, в каких «конюшнях» водятся такие автомобили. Подозрение, забрезжившее у него в мозгу, укрепилось, когда он еще раз пронаблюдал физиономию Сарычева. Натурально комитетская рожа.

«Вот сука Конь! — подумал Корвет. — Две жопы враз лижет!»

И похвалил себя за осторожность. Возьми он попика в оборот — и убытков будет уже не пересчитать. Интересно, если подергать гостя за бороду, оторвется или нет?

Отцу Егорию пришлось провести в одиночестве минут десять. Вернулся Корвет без сопровождающих.

— Нет, — сказал он. — Это не наш пистолет. У нас все оружие лицензировано.

Если на попике — микрофон, а где-то рядом только и ждет рота собровцев, пусть подотрутся. Дешево купить хотят! Крепленый с его характером мог тьму народа из этого «ствола» положить.

— Нет так нет, дело ваше, — отозвался отец Егорий. — Можете выбросить. Не о нем речь, а о человеке.

— Каком человеке? — спросил Корвет, заранее зная, что ответит гость.

— Андрее Александровиче Ласковине.

Рыжий молча ждал продолжения.

— Тут у вас разные события происходили, — произнес Игорь Саввич решительным тоном. — Надо это прекратить!

Походило на приказ. Приказывать же «тобольцам» — наглость!

— Нам нанесен ущерб, — сказал Корвет. Но под буравящим взглядом этого фальшивого бородача голос рыжего прозвучал без нужной твердости.

— Не только вам нанесен ущерб! — обвиняющим тоном бросил отец Егорий.

Надо же! Травили человека, как зверя, едва на тот свет не отправили и — ущерб! Бандюги — бандюги и есть! Хотя этот… не похож. А, пусть их черт разбирает!

— Надо прекратить! — заявил Игорь Саввич безапелляционно. — А то и до смертоубийства дойдет!

«Неужели пронюхали о Крепленом? — мелькнуло в мозгу Корвета. — Да какое дело органам до покойника-зэка?»

— По-Божьи было бы — помириться! — смягчаясь от выразившегося на лице рыжего смущения, сказал отец Егорий.

«При чем тут Бог?» — подумал Корвет, но ответил осторожно:

— Можно и помириться.

— Вот и помиритесь! — еще более дружелюбно произнес отец Егорий. — Ласковину и без вас дел хватит. Настоящих дел!

«Вот так, — подумал Корвет. — Вроде ничего и не сказал, а всё сказано. Дело Спортсмена закрыто, потому что у Спортсмена есть другие „дела“. Гришавину придется это съесть, — подумал Корвет. — Ну вот сейчас он „ксиву“ достанет и представится по-настоящему…»