Я искал тебя тысячу лет (СИ)

– Венди… – капитан положил кисть поверх одной ладони на своей щеке, а до второй тихонечко дотронулся боковой стороной крюка, – Я достаточно насмотрелся на свои ошибки и не намерен их повторять. Я поэтому не прекратил поиски… самое глупое, что делал каждый Джеймс из всех, кого я видел, это – он не был с Вами, или выбирал не быть. Но я – не они. Я искал Вас и верил, что найду… и теперь собираюсь спросить, хотите ли Вы быть со мной. Это странно, я полагаю, Вы меня знать не знаете, мы встретились не более часа назад… и, это Вы нашли меня, кстати. Я по-прежнему проклят, Венди, я за каким-то чёртом родился на триста лет раньше Вас, ещё и в другой вселенной, хотя, пока я путешествовал по городам 1921-го года, наверное, уже и настоящая тысяча лет прошла, так что стать узником Нетландии – был для меня единственный способ дождаться Вас. Да, я могу Вам предложить несметные богатства, все города всех миров, этот бриг и замок на волшебном острове, но к ним также прилагается моё уставшее сердце и моё проклятье. Нас будет всегда двое – это одновременно «И» и «НО». Вы сможете навещать свою семью, или не навещать, сможете представить меня, или не представлять, как захотите. Главное, мы навсегда останемся такими, как сейчас. И сколько лет нам будет отведено, я не знаю, возможно, завтра же нас сожрёт дикий зверь, или мы потерпим кораблекрушение. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы это предотвратить… и я всегда буду рядом с Вами, покуда Вы того будете желать, клянусь. Если Вас заинтересует подобная перспектива…

Он хотел сказать ещё: «а если нет, то простого знания того, что Вы существуете и не являетесь моей выдумкой, для меня уже достаточно, чтобы быть счастливым и доживать отведённую мне бесконечность, не тревожа Вас», но не сказал, потому что птичка, неустанно поглаживающая его скулы, не в силах остановиться, вдруг неожиданно даже для самой себя прильнула к нему, как умирающий от жажды путник к живительному источнику, окунулась в колючий поцелуй с долгими нотками сигар и моря, сдержанный, неглубокий, но опьяняющий, и Джеймс сумел только удивлённо выдохнуть, теряя рассудок от того, как головокружительно прекрасно ощущается в реальности этот чувственный контакт, так часто проживаемый им во сне.

– Милая… – он чуть не захлебнулся собственными эмоциями.

И в этот момент две души, пока осторожничающие друг с другом, наконец слились в тихом объятии. Они больше не метались, не сжимались от ужаса, над ними не довлел никакой страх, сердца застучали в унисон в спокойной гармонии, а впереди был только штиль. Штиль и свет, струящийся из каждой щёлочки Весёлого Роджера, на котором воссоединились, наконец, его добрая душа и горячее сердце.

Остановись, Самопишущее наше пёрышко! Вот, вот же он, прекрасный финал, трогательный и светлый, обещающий Капитану Крюку и его птичке честное, долгожданное, потерянное и найденное сквозь миры и тысячелетия счастье!.. Но как, как тут остановиться, если мы так сильно влюблены в наших героев и так много хотим ещё о них рассказать? К тому же, мы познакомились с ними лишь половинку главы назад… Всё твоя вина, Джеймс Крюк! Ты слишком хорош!

– Я… – щёки у Венди горели, она с трудом осознавала собственные действия, и смотрела теперь на свои пальцы, привычными движениями приглаживающие капитанскую бороду, – о, боже мой, простите меня, Джеймс…

Она стыдливо отдёрнула руки и как-то пугливо сгорбилась. Джеймс улыбнулся, – его кисть бессовестно покоилась меж девичьих щиколоток, что, вне всякого сомнения, являлось верхом непристойности, возмутительным нарушением всех правил этикета, но капитан её не убрал.

– Это странно, да? – он почесал крюком висок, – Я миллион раз воображал, как будет выглядеть наша с Вами первая встреча, и, буду честным, рассчитывал, что Вы узнаете меня, но, клянусь, никак не предполагал, что поцелую Вас прежде, чем поздороваюсь, или что Вы признаетесь мне в любви и сами захотите меня поцеловать… В Вас говорят другие Венди, быть может. Не извиняйтесь, прошу Вас. Я тоже сбит с толку тем, что творится в эту секунду у меня на душе. Возможно, мне следует для начала предложить Вам ни к чему не обязывающую прогулку, а не… – он с изумительной хитринкой в глазах сжал кисть на тонкой лодыжке и, всё-таки, нехотя отвёл руку, – но прямо сейчас есть одно маленькое обстоятельство.

– Остров вот-вот позовёт Вас, да? Мне показалось, что Ваш экипаж готовится к швартовной операции.

Пришлось приложить серьёзные усилия, чтобы не назвать Венди своей невероятной, своей сладкой, своей внимательной, своей, своей, – своей! – умничкой-мисс, к тому же, леди, вообще-то, была миссис Тьерсен, и забывать об этом не следовало, так что Джеймс закрыл открытый в восхищении рот, помедлил, и просто повторил:

– «Швартовной операции». Подумать только, – он потёр лоб, – Да, Венди, Вы, к сожалению, правы! Могу я… гм. Проводить Вас домой? И надеяться на Ваше расположение встретиться со мной, когда Нетландия снова разрешит мне бежать, чтобы посетить Вас? В Лондоне пройдёт лишь несколько дней.