Я искал тебя тысячу лет (СИ)

– Венди, – добавил он сразу же со всей возможной мягкостью, – я должен принести извинения за своё через чур откровенное поведение. Обещаю впредь получше контролировать себя и свои чувства… Позвольте угостить Вас чаем? И, должен сказать, если Вы передумали и Вам теперь страшно, просто сообщите, пожалуйста, и я верну Вас домой немедленно, хоть прямо сейчас.

Венди подняла на него немного удивлённые глаза. Она обнимала себя под пальто, была настолько зажата, что, казалось, и вовсе не занимала места в пространстве, но лицо её на пару секунд, прежде чем она опустила взгляд и виновато улыбнулась, выразило недоумение.

– О… извините, Джеймс. Я просто немного потерялась в своих мыслях. Всё в порядке. Спасибо Вам за комплимент и за угощение. Мне немного неловко, – она даже хихикнула, чем вызвала у Джеймса абсолютное обожание, – это ведь я сидела на Вашей столешнице и, считайте, напала на Вас, перебила… Не представляю, почему мне теперь за это не стыдно. У Вас здесь так… уютно… и так пахнет… – «как дома», чуть не обмолвилась Венди, думая, что даже непосредственно дома у неё не такой родной запах, как в этой каюте, но не сказала, – мне у Вас очень спокойно. Это глупо, наверное?

– Венди… – капитан поставил сервиз на книжный столик у дивана, подтащил крюком клавесинный пуфик (Венди смотрела во все глаза, как он делает это, – так же, как она много раз видела!), намереваясь занять его, чтобы не сидеть слишком близко к леди, – в этой каюте Вы можете делать всё, что хотите, хоть на инструмент верхом залезть, и, уж конечно, я буду более, чем счастлив, если Вы снова на меня нападёте.

Чуть игриво взметнув кончик брови, Джеймс мимолётно сверкнул на неё очень одобряющим взглядом, и сразу же снова надел на себя приличное выражение лица:

– Могу я предложить Вам снять пальто, если это… комфортно? Нас ждёт совсем коротенькое путешествие по Северному морю, и уже меньше, чем через пару часов, мы окажемся в стране, как Вы выразились, вечного лета. А до тех пор горячий чай не даст Вам замёрзнуть. Позвольте…

Капитан самым учтивым жестом дотронулся до вендиного плечика, но леди не стала поворачиваться к нему спиной, а сама передала ему пальто.

Говорят, это женщины в силу особенностей своего организма чувствительны к таким тонким видам запахов, как запах души, запах любви, запах доверия, и могут лишь с одного вдоха легко почуять своего человека, но что же тогда происходит прямо сейчас с капитаном? Джеймс, конечно, с первой секунды был сражён в самое своё влюблённое и преданное сердце и ароматом духов, и всем хрупким видом, и сладким звуком голоса маленькой леди, но что сейчас, когда он повесил длинное пальто на вешалку и вдруг ощутил не просто, как пахнет «Венди», а почувствовал опьяняющий запах её одежды в своём шкафу? Джеймс… ему пришлось задержаться, вроде как, чтобы полистать вешалки и расправить рукава, снять свой стильный тренч, медлительно втиснуть его в одну из створок и снова расправить рукава, чтобы хоть частично вернуть себе трезвость сознания и направиться к книжному столику уверенной походкой.

Немного робко заняв краешек дивана, Венди, при всей своей странной скованности, разглядывала Джеймса без стеснения. Она ощупала глазами великолепный приталенный чёрный жилет, явно оценила белоснежную рубашку – рубашку, а не блузу, – улыбнулась шёлковому шейному платку и широким кожаным сапогам, в которые были заправлены штаны, и капитану невероятно нравилось такое её поведение. Он списал зажатость маленькой леди на необычные условия их знакомства и ворвавшиеся в процесс случайные поцелуи, незаметно ухмыльнулся, обращая внимание, что и сам уже успел изучить тайком фасон её серебристо-серого платья с квадратным декольте, пряжки туфелек, пуговки на удлинённых рукавах, постоял ещё секунду-другую, замотал свои длинные локоны в небрежный узел на затылке и сел напротив Венди на пуфик. Каюту наполнил крепкий аромат чая.

– Яд..? – спросила Венди.

Капитан на секунду замешкался, проследил направление её взгляда, хохотнул и ответил:

– Чай. А это, да, яд, – он повернул к леди левое ухо, блеснул серьгой-кольцом и отклонил голову, предлагая рассмотреть получше, – история прежняя: чёртова тварь, желудок, отрава, вспоротое крюком крокодилье брюхо… Единственное отличие, пожалуй, в том, что отраву я сварил из ядовитых плодов и растений, а не дистиллировал из собственных слёз. Не думаю, чтобы слёзы мои вообще когда-либо были ядовитыми. Однако, вид собственной крови после того, как я потерял руку, и звук дурацких часов всё также приводят меня в ужас. Наверное, следует предупредить Вас об этом. Моя большая удача, что Вы не носите часы.

– Носила раньше… Потом, почему-то, перестала. Но… Вы разве не предвидели всего этого, Джеймс?