Я искал тебя тысячу лет (СИ)

Джеймс бросил крутить своё лезвие на последнем обороте: леди, пока он отвлёкся на крюк, тронула оба его запястья – живое и манжет из металла, как будто он тоже мог чувствовать, и нежно приласкала их, затем робко заскользила к плечам, также одинаково их царапнула, не обращая внимания на кожаный эполет портупеи, словно вся конструкция являлась частью тела капитана, а потом зацепила пальчиками ремень посреди груди и уже вполне сознательно потянула за него Джеймса к себе, подставляя ему свои губы. Как только он подчинился, её ручки несмело нащупали под скользящей тканью рельефный пресс, сжались в кулачки и выправили рубаху из штанов. Крюк тогда сам выскочил из своего гнезда (Венди вздрогнула, когда он упал ей на юбку), Джеймс опомнился, сказал ему:

– Разбойник… – подцепил его двумя пальцами за остриё и скинул на пол.

Потом он посмотрел Венди прямо в глаза.

– Сладкая птичка… Вам… не страшно? Мне кажется, я слышу, как колотится Ваше сердце…

– Я слышу, как бьётся Ваше, – не дыша, ответила она.

– Тушé… в таком случае, я сниму рубашку? Или… Вы её с меня снимите..?

Раздеть мужчину, да ещё и собственноручно… мамочки! Но торс, видневшийся в разрезе ворота, так и манил, Джеймс всё же соблюдал приличия и не расхаживал перед леди в одних бриджах, и ей было так интересно взглянуть… С алым румянцем на щеках Венди поддела шелковистую ткань, потянула вверх, и замерла, разглядывая сильное мужское тело. Она скромно тронула волоски на груди, волнующе спустила ладони ниже к прессу, задержалась там, вернулась к плечам, звякнула передним крючком портупеи, чтобы избавить капитана от жёстких ремней, а сам Джеймс не мог оторвать глаз от линии девичьего декольте, трепетно вздымающегося, мягкого, аппетитного, расстёгнутое платье под которым совсем распахнулось и позволяло в подробностях изучить каждую кружевную детальку кисейного белья.

– Малышка… – он подразнил пальцами её кукольные рюшечки, но оставил их на месте, – Вы хотите продолжать?

– Да… наверное…

– Моё чудо… Вы хоть имеете представление о том, как Вы красивы? Сомневаюсь… такая скромница… Ангел! Вы позволили мне уже очень много, Вы знаете?.. Я бы хотел… хм… ещё… например… хм-м…

Сняв с себя портупею, Джеймс неторопливо нырнул запястьем к грациозным лопаткам, а кистью тронул зону благословлённого не меньше, чем сотней поцелуев декольте, и с лёгким нажимом бережно уложил леди на спину, – уже не слишком невинное положение, в котором Венди сразу же зарделась, ожидая, что капитан расположится сверху, но Джеймс оставался сдержан и аккуратен в своих действиях, растянулся на боку вдоль спинки дивана, и вырисовывал теперь подушечками пальцев разные узоры на нежной коже, задевая кружева, потягивая их, играя с бретелями. Растворившаяся в ощущениях, похожих на мёд и сахар, Венди не сразу заметила, что к пальцам присоединились губы, немного бессовестно, но очень деликатно целующие её сквозь полупрозрачную кисею, и зубы, время от времени атакующие то одну рюшу, то другую.

– Ах… – обронила она ещё одну «до», когда губы сомкнулись под очень чувствительным местом и случайно (или специально?) задели его усами, – ах… Джеймс… это… очень приятно…

– М-м… славно… мы могли бы оставить всё так, пока, если хотите… Или… сделать ещё один шаг… и заодно, может быть, перейти на «ты»…?

Как передать словами ту интонацию, с которой капитан задал этот вопрос? Ни грамма соблазнения! Ни капельки мурчащих низких нот! Только бережное участие и тактичное ожидание дозволения – такое не сымитируешь, это точно! Кто знает, наверное, Венди и на низкое мурчание ответила бы утвердительно, в конце концов, желания, щекочущие её тело изнутри, были самыми настоящими, а Джеймс был так игрив и ласков, что, возжелай он соблазнить девицу, – он бы добился цели в два счёта. Но капитан не собирался искушать её и склонять к близости, он желал, чтобы она сама захотела доставить удовольствие ему, а до тех пор он готов был действовать в разрешённых границах, чтобы девочка могла наслаждаться его прикосновениями, а не терпеть их. Капитан не озвучивал эти мысли, но его поведение столь очевидно давало понять, как значимы для него чувства маленькой леди, что Венди всё видела, хотя, может быть, и не осознавала глубину до конца. Она, изнеженная в восхитительном удовольствии, которое было неведомо ей ранее, откинула с лица капитана несколько кудрявых чёрных прядей, и ответила тихо, но уверенно:

– Давай попробуем…

– Бо-о-оги… прекрасная, прекрасная девочка… Как я мечтал нежить тебя в своих руках наяву… моя сладкая нотка… подаришь мне ещё чуть-чуть своих маленьких «до»..?