Я искал тебя тысячу лет (СИ)

Ложка отправилась ковырять яйцо, крепко удерживаемое для него заботливыми пальчиками, а запястье легло под ухо, и капитан достаточно вальяжно приник к столу, с удовольствием употребляя свой первый в жизни – такой – завтрак.

_

*Да, мой капитан.

*Вечерняя прогулка?

*С удовольствием, моя очаровательная мадемуазель.

====== Волшебный цветок ======

Городу по имени Рочестер повезло принимать в своих окрестностях Джеймса и Венди ещё пять дней. Капитан со своей пташкой исходили все его улочки вдоль и поперёк, несколько раз встречали старика Сми в окружении каких-то интересных дам (каждый раз – разных); становились свидетелями трёх потасовок, в центре которых всегда бывали Уно, Дос и Трез – испанские братья-канониры, благодаря им Габи выкрал свой первый трофей; видели и самого Габи, Джеймс отправил его в увольнительную на сутки: тот проводил время с компанией странноватых на вид курящих мужчин, похожих на местную музыкальную группу; также замечали Хоуви, то там, то тут валяющегося в грязи и счастливого, точно свинья; и Джеймс при виде членов своего экипажа всегда отворачивался, закатывая глаза и прикрывая лицо рукой, а Венди хохотала. Сами пираты же все, как один, завидев капитана и его даму, отвлекались от своих дел (даже если это была драка), салютовали и кланялись.

К ночи четвёртого дня, выпив ещё половинку кубка-ракушки того французского вина, Венди уселась к Джеймсу на колени и смело заявила, что избавилась от своего временного недуга и намерена продолжать исследовать удовольствие, которое доставляет ей капитан.

– Милая… ты уверена, что это не вино говорит в тебе, а истинное желание? Хоть я и вожделею быть к твоим услугам, мне бы не хотелось, чтобы градус дурманил твой разум.

– Не знаю, Джеймс, как сказать это, и не показаться неправильной… но я всё время тебя хочу. И это не потому, что в последние несколько дней моя температура была повышена, а ты уделял мне своё потрясающее «особое внимание»… я не уверена, что девушка вообще должна сообщать о таких мыслях мужчине… Всё это смущает меня очень сильно, но ты твердишь, что при тебе я могу делать всё, что мне заблагорассудится… это то, о чём я думаю и чего хочу. Скажи, я перехожу какие-то границы? Ах!.. Если да, то сообщи мне, прошу тебя! У тебя… м-м-м! Свои правила, наверное… или их отсутствие, я пока не поняла до конца… В любом случае… а-а-а! Я обещала ничего не скрывать и говорить прямо… о, боже!!!… Джеймс!!!…

– Сладкая… ласточка… – Джеймс уже вовсю раздевал её и покусывал нежную отзывчивую шею, – я счёл тебя достаточно трезвой… последнюю часть не дослушал…

– Негодяй..! Ах!.. Ах!..

– Расскажи мне…

– Да..?

Дело быстро переместилось из-за стола в спальню, крюк валялся на полу вместе с портупеей, камзолом, жилетом и рубахой, а под ними покоились брюки, пиджак и блузка. Скоро в кучу упали и бриджи.

– Что тебе пока понравилось больше всего?

– ..пока?

– ..ну, ты же не думаешь, что то, что мы делали, это – всё?

– М! А!

К страстной симфонии вдохов и выдохов присоединились девичьи вскрики, как только поверх бриджей упал бюстгальтер, и Джеймс стал умело прикусывать грудь в самых чувственных местах.

– Не… знаю… – с трудом выдохнула Венди сквозь стоны, – всё… нравится… когда… ты… медленный… и… а… аккуратный…

– Нежная моя… помнишь, я просил тебя показать… – Джеймс взял её руку и направил в точку горячего намокания, стаскивая с неё последнее оставшееся бельё, – можешь сделать это… ещё раз..?

– Джеймс… зачем… я и так не пойму, стыдно мне, или… наплевать…

Наплевав, Венди направила пальцы к себе самой и сладострастно выдохнула, не ожидая почувствовать такую влажность прикосновения.

– М-м-м… м-м-м!.. – воскликнула она.

– Покажи… ещё…

Джеймс нависал над ней, упираясь запястьем в простынь, и, не отводя глаз, наблюдая, как маленькие пальчики трогают что-то такое прекрасное, для чего ещё ни один живущий человек ещё не придумал слов. Сам он одновременно тоже гулял рукой вдоль себя.

– Джеймс…

– Продолжай, пожалуйста…

Устраиваясь поудобнее, капитан, пока Венди сама себя ласкала, стал помогать ей, задевая её дразнящими касаниями, распаляя и делая ещё более скользкой, готовой для него по-настоящему.

– Не останавливайся… – выдохнул Джеймс.

Он стал попеременно надавливать на неё, каждый раз с осторожностью пробираясь внутрь всё глубже. Когда натяжение достигло предела, Джеймс, не двигаясь дальше, глухо спросил:

– Как ты себя чувствуешь?..

Ускоренно дыша от удовольствия доставляемого ей её собственными пальцами по просьбе капитана, Венди проговорила:

– Лучше… м-м… намного…

– Хорошо… скажи, если станет больно…

И Джеймс потихоньку направил себя внутрь до конца. Тугой контакт сводил его с ума, вынуждал двигаться медленно, это было намного мучительнее и, в то же время, во стократ ярче, чем то, как он делал это раньше со скоростью. Из его груди вырывались непривычно высокие гортанные хрипы, Венди под ним дрожала и пела, неосознанно сжимая его своими мышцами, капитан закусывал губы, чувствуя её ритмичные спазмы, но не позволяя себе сдаться раньше, чем с аппетитно припухших уст сорвётся его имя.