Я искал тебя тысячу лет (СИ)

Но Венди увидела на воображаемой картине не только себя. Замечал Джеймс, или нет, зеркало в этот самый момент показывало в полный рост двоих людей: миниатюрную, женственную леди с осиной талией, повязанной шерстяным поясом на бант, и стройного, широкоплечего, высокого красавца пиратского капитана. Его лучезарно-голубой пленительный взгляд то падал на лицо девушки в отражении, то на её фигурку в его руках, как будто пират никак не мог выбрать из двух Венди ту, которую хотел бы рассматривать больше. Леди же смотрела в потёртое стекло прямо на него и на себя, чуть прильнув спиной к его груди, и приглаживая пальчиками музыкальную кисть на своём плече, как бы подтверждая прикосновениями, что Джеймс существует не только в зеркале.

– Нет, Джеймс. Если б тот художник стал рисовать меня, то – вот так – у него бы не получилось.

– Почему?

– Ты правда не видишь? – улыбнулась ему Венди из отражения.

– Чего не вижу, сладкая моя?

– Посмотри, – теперь в сторону зеркала кивнула Венди, – что показывает зеркало?

– Тебя, моя золотая, как ты красива, как нежная улыбка украшает твоё лицо, как твои глаза светятся и обещают мне неминуемый омут, если я только осмелюсь нырнуть в них поглубже…

Чуть не растаяв от трогательных слов и от осознания, что капитан видит всё, кроме главного – причины, – Венди тихо предложила:

– Посмотри внимательнее…

Джеймс вгляделся. Чтобы подсказать капитану, Венди, рассматривая черты его красивого лица, ласково сжала кисть на одном своём плече и крюк – на другом. Капитан ответил ей неторопливым переплетением пальцев, и нежная улыбка девушки стала шире, счастливее, засияла ярче. Венди прильнула сильнее к груди капитана, Джеймс инстинктивно сцепил кисть и крюк у неё на груди, и девушка обняла его руки поверх, от чего на щеках у неё заиграл прелестный румянец, а реснички задрожали. Перед тем, как закрыть глаза, отдаваясь магии мгновения, Венди заметила, как вдруг изменился взгляд капитана, внимательно следивший за преображением её лица. Девушка подняла голову, устремляясь носиком к бороде, источавшей любимый аромат сигар и морской воды, и с упоением глубоко вдохнула несколько раз. Когда она снова открыла глаза, пиратский капитан с искренним удивлением неотрывно таращился в зеркало – на себя. Как будто первый раз себя видел.

– Теперь ты видишь, да, Джеймс? – Венди встала от него чуть сбоку, обнимая капитана за талию, – Вот так я выгляжу только тогда, когда ты рядом со мной.

Джеймс помолчал, и через некоторое время тихо выговорил:

– Сам я бы не решился озвучить такую мысль вслух… Наверное, я даже подумать такую мысль бы не решился. Спасибо, что проговариваешь это для меня…

Я люблю тебя, – про себя ответила ему Венди, уткнувшись в сильное плечо с пониманием, что кое-что она тоже пока не готова была озвучить напрямую. Вместо этого она произнесла:

– Пожалуйста. Это просто правда. Идём? Расскажешь мне про собор и ратушу, ты ведь, наверняка, знаешь какие-нибудь новые захватывающие истории. Я обожаю их слушать!

Джеймс еще раз напоследок окинул глазами пару, которую показывало ему зеркало, и протянул Венди локоть.

– Миледи.

Сердце наполняется щемящей грустью при мысли о том, что полотно с изображением Капитана Крюка и птички-Венди в этой жизни никогда не было и не будет написано. Так красивы они были в тот день! Ленивые рочестерские зеваки тайком поглядывали на них из-под цилиндров и шляпок, а некоторые и вовсе смотрели в упор: слишком приметно, сказочно и необычно выглядела эта пара, словно их пригласили сойти со страниц какого-то невероятного романа о любви, какая не снилась простому люду, и предложили украсить своим присутствием старый простой городок. С фигурой, как у великолепных античных статуй, изображающих древних богов и атлетов, пиратский капитан, роскошно одетый в традициях старинной моды времён Карла II, сопровождал вдоль каменной мостовой маленькую тоненькую леди, которая любовно обвила свои нежные пальчики вокруг основания сверкающего опасным лезвием крюка. Леди имела лучистый светлый взгляд, которым ловила ясно-голубую небесную лазурь, её лицо светилось, она серебрилась смехом и иногда прижималась ушком к руке с крюком, и тогда капитан поправлял её волнистые волосы длинными пальцами в перстнях. В чёрном пальто и прекрасном платье, повторяющем цвет золотого декора пиратского камзола, а также в шляпке, уменьшенной копией напоминающей богатый перьевой головной убор, венчающий пышные кудри, нежная леди выглядела одновременно продолжением не чающего в ней души капитана, и его началом. Более сложный по складу ума в отличие от большинства местных ротозеев прохожий, обладающий творческим видением и интеллектом, подумал бы, глядя на эту пару, что Джеймс Крюк и Венди Дарлинг существуют где-то вне времени, независимые от погоды, политики, столетия и мнения окружающих.