Я историю излагаю... Книга стихотворений

Все выходят на пенсию — обе стороны, эта и та,
и вопросы на следствии, и ответы на следствии,
и подводится жирная окончательная черта
стародавнего бедствия,
постарения общего вследствие.

У обеих сторон уже нету зубов —

и у той, где повыпали,
и у той, где повыбили.
Обе стороны в вихре обычных забот
продвигаются в сторону естественной гибели.

По ту сторону зла и, конечно, добра,

по ту сторону ненависти, равно как и совести,
обе стороны движутся. Кончилось время, пора:
постарели они и давно одряхлели их новости.

Настоящее брезгует прошлым своим,

а грядущее
с полок покуда
   его не снимает,
и последние тайны, которые глухо таим,
никого уже более
и покамест еще
не занимают.

«Начинается давность для зла и добра…»

Начинается давность для зла и добра,
и романы становятся историческими романами,
и седины из подлинного серебра
нависают над косметическими румянами.
Время воспоминаний пришло и ушло.
Начинается памяти время.
И в плечах ощущается,
словно крыло о крыло,
это нетяготящее
и блестящее
бремя.

«Это все прошло давно…»

Это все прошло давно:
россказни да казни.
Промелькнуло, как в кино
тенями на ткани.

С недоверием глядит

поколенье деток:
для него я троглодит,
для него я предок,

для него я прошлый век,

скукота зеленая,
для него — не человек,
рыба я соленая,

рыба я мороженая,

в сторону отложенная.

Я надоедать устал.

Я напоминать не стал.

«Эпоха закончилась. Надо ее описать…»

Эпоха закончилась. Надо ее описать.
Ну, пусть не эпоха — период, этап,
но надо его описать, от забвенья спасать,
не то он забудется.

Не то затеряют его, заровняют его,

он прочерком, пропуском станет,
и что-то — в ничто превратится.
И ничего
в истории из него не застрянет.

Этап — завершился. А я был в начале этапа.

Я видел его замечательную середину
и ту окончательную рутину,
в которой застряли от ездового до штаба
все.

Я прожил этап не единоличником, частником:

свидетелем был и участником был.
Возможно, что скажут теперь — соучастником.
Действительно, я отвечаю не меньше других.

А что ж! Раз эпоха была и сплыла —

и я вместе с нею сплыву неумело и смело.
Пускай меня крошкой смахнут вместе с ней
   со стола,
с доски мокрой тряпкой смахнут,
      наподобие мела.

Первый овощ