Я историю излагаю... Книга стихотворений

Эта крепко сбитая фраза —
новый лозунг: «Все и сразу!»

Ни на завтра, ни на послезавтра

ничего не хотят отложить
и желают со вкусом, с азартом
жить.

Есть вволю, пить вволю,

утвердить свою волю.

Жить с любимой, жить в отдельной,

и в международной, отельной
спешке, особенно в ней,
жить скорей, удобней, точней.

Оглянувшись на то, как предтечи

жили-были,
расправляют пошире плечи
в ироническом пыле:

— Не хотим так,

а хотим не так.

«Карьеристы и авантюристы…»

Карьеристы и авантюристы —
общим же числом всего их триста.
Если же меж ними выбирать,
с кем идти в разведку и на рать,

авантюру предпочту карьере.

С полным основаньем предпочту:
чтит она и в полной мере
голубую, синюю мечту.

Впрочем, у карьеры есть свои

преимущества и для семьи,
для соседей — предпочтительнее
карьеристы — тихие, почтительные.

«Эта странная моложавость…»

Эта странная моложавость,
вызывающая не зависть,
что понятно бы было, а жалость,
эта нерасцветшая завязь.

Это школьничество. Ухватки

перемены и танцплощадки,
перемиги и переглядки,
что не сладки, скорее, гадки.

Этот перед любым начальством

шумный страх, дополняющий образ,
да запудренная нахальством,
проступающая робость.

На виду он резов и буен

с переплясом своим, тараруем.
Обольщаться, впрочем, не будем —
он, по сути, будничней буден.

И когда на него не смотрят,

он глядит с молчаливым укором,
словно муха, которую морят
быстродействующим мухомором.

Миновали тебя морщины,

при тебе твои охи и вздохи,
не произведенный в мужчины
мальчик позапрошлой эпохи.

Что торопишься? Торопиться

ни к чему — кто тебя подпирает?
Осыпается мел. Тряпица
беспардонно его стирает.

«Куфаечка на голом теле…»

Куфаечка на голом теле.
Цигарочки ленивый дым.
— А вы еще чего хотели?
— А мы другого не хотим.

Итак, куфайка да цигарка,

и не остра, скорей пестра,
идет беседа у костра,
и жить — не жарко и не парко,
и жить не шатко и не валко
на самой нашей из планет.
И прошлого не очень жалко,
и пред грядущим страха нет.

«Было много жалости и горечи…»